Я молча показала им перстень. Коля присвистнул, Виталька нахмурился.

— Слушай, — медленно и как-то немного хрипло произнес он, — так ведь это… неужто мосяжный?

Я пожала плечами и отобрала у Таньки йогурт. После разговора с Чугайстриным только сейчас случился отходняк, и теперь страшно хотелось есть. О, почти не тронуто, да еще и с клубникой — отлично.

— Дин, а ты уверена, что нужно носить чужую заговоренную вещь? — поинтересовался Виталька тоном «дура, куда ты смотрела?».

— Да знаешь, Красавич-Умнич, меня как-то не спрашивали.

Вопрос почему-то обидел, хоть Виталька и в чем-то был прав. Только меня и правда спросить забыли, хлоп! — и кольцо на пальце.

— И чего делать будешь? — бесцеремонно поинтересовался Коля.

— Не знаю, — честно призналась я и подала Таньке условный знак, что ребят пора выпроводить.

Та поняла с первого раза и встала:

— Так, мы с Диной сейчас будем делать практическую по прикладной магии камней. Вы с нами?

Парни тоскливо переглянулись, поднялись со стульев и направились к выходу. Даже толком не попрощались.

— Злыдня, — хихикнула я, — они надеялись тут, наверно, до понедельника проторчать, а ты их — практическая!

— Сама такая, — хмыкнула она, но тут же посерьезнела: — Так, а ну-ка давай выкладывай, что там еще. Ведь только предложением дело не обошлось, верно?

Вздохнув, только кивнула, отставила йогурт и уставилась в пол.

— Он про разделение силы знает.

Таня охнула, прижав ладони ко рту. Потом вскочила и принялась нервно мерить шагами комнату.

— Хай йому трясця[1], — зло прошипела она. — Динка, но откуда? Откуда он мог узнать?

Я пожала плечами, уныло уставившись на перстень. Колечко, колечко, укатилось бы куда-нибудь, а? А лучше б еще твой хозяин сюда не приезжал.

— Вий мог сказать, больше некому. Кирилл — вряд ли, остается только Вий, — произнесла я. — Сама подумай.

— Та думаю, — огрызнулась Танька и устроилась на подоконнике.

Пришлось ей выложить весь разговор. С каждым словом Багрищенко хмурилась все больше и больше. Дослушав до конца, шумно выдохнула:

— Попали, в общем. С одной стороны, вроде защиту предлагает, с другой… Бред какой-то! Ну какой может быть тут замуж?

Ответить, по сути, нечего. Сама бы спросила, так вряд ли ответят. Написать родителям, так тут еще и перехватить письмо могут, все же не так просто.

Танька задумчиво намотала на палец иссиня-черную прядь.

— Слушай, — тихо произнесла она, — есть один способ, можем попробовать докопаться до истины.

Я настороженно глянула на нее:

— Это как?

Взгляд синих глаз был до безобразия серьезен:

— Ведьминские гадания, — прозвучал ответ. — Конечно, уровнем Солохи похвастать не могу, но кое-что умею. Попробуем?

Я еще раз посмотрела на перстень. Эх, была не была, ничего не теряю же. А так, возможно, хоть что-то прояснится. Вскинула голову и выпалила:

— Давай!

Дождались позднего вечера. Танька задернула шторы, закрыла дверь на замок. Подумала и набросила на дверь предупреждающее заклятье. Я только покачала головой и встала рядом. Зеленоватая сеть сама соскочила с пальцев. Предупреждать — хорошо, а поставленный барьер все же лучше. Сеть облепила дверь, замерла нефритовым кружевом, мягко сияющим в полумраке.

— Неплохо, — одобрила Таня, — давай дальше.

Убрали со стола все лишнее, Багрищенко вынула из шкафа чистую скатерть: скромненькую, с красной вышивкой по бокам, но это даже лучше. Ручная работа всегда заряжена энергетикой мастерицы, а потому нередко помогает во всяких ворожейных делах. На столе появилась паляныця[2] (правда, купленная в магазине, а не печеная, как положено), толстая свеча из белого воска и плошка с водой.