Я не знал, но поверил. Запугать Вий-Совяцкий умел. Но в то же время не мог поверить, что можно было вот так встать и сбежать, даже не поставив любимую в известность.

Кирилл на меня не смотрел, поэтому и выражения лица заметить не мог.

— Вернулся в общежитие, почти не глядя покидал вещи в чемодан и рванул на выход. Ощущение, будто околдовали.

— А соседка тебе ничего не сказала? — подозрительно поинтересовался я. Чтоб Ткачук — и молча? Вовек не поверю! Эта злыдня может сама загрызть, но если кто чужой польстится на ее собственность, пусть даже это всего лишь коллега на покусание, это будет очень большая проблема. Для польстившегося.

— Соседка? — Кирилл с искренним недоумением уставился на меня. — Ты о чем?

— Э, — реакция искренне удивила меня, — по комнате. Я живу с Ткачук. А ты разве был не с ней?

Он покачал головой:

— Нет. Я вообще жил один.

Пришла моя очередь удивляться. В горле запершило, что аж закашлялся. Картина в голове не складывалась: если Сашка сама недавно заселилась, то почему не сказала ни слова? Да и так уверенно со всем управлялась… Кажется, с закрытыми глазами могла найти нужную книгу или же задернуть штору мановением руки. Сил берет мало, но ориентироваться на местности надо хорошо, иначе можно натворить делов.

— А тебя поселили с женщиной? — осторожно спросил Кирилл, явно верно истолковав мое замешательство.

— Именно, — кивнул я, — даже хуже, со злыдней.

Он вздернул бровь, переваривая услышанное.

— Черт знает что, — пробормотал Громов, — никогда такого не видел. Разве ж… — Он резко смолк и прислушался. — Что это?

Откуда-то слева долетел слабый стон. А может, и просто ветер. Голос явно нечеловеческий, но и на зверя не похоже. Сколько не вслушивался, больше ничего не разобрал.

— Кстати, что это за место? — спросил я, отгоняя нехорошие предчувствия.

Кирилл зябко передернул плечами:

— Да кто уж разберет. Напитано мольфарской силой — и то славно. Я когда по Лысогорью пошастал, так понял, что мы можем создать пространственный отрезок, которому никто не сможет навредить. Только место будет почти мертвым, мольфарская сила вымораживает многое. Наверно, ты и сам почувствовал, что аура тут пустая.

— Заметил, — кивнул я, выпустил дым и легонько закрутил его пальцами. Дым завис в воздухе, потом запульсировал. Внутри появилось продолговатое перламутровое семечко, миг — второе. Раздалось раскатистое урчание. Дым повисел в воздухе, а потом резко развернулся и уселся дымным котом мне на колени.

Кирилл тихо засмеялся:

— Молодец, я как-то не додумался так сделать. Да и поначалу совсем сил не было. Я ж из универа почти сбежал. Только на Таню успел охранку дополнительную кинуть. А потом весточку через Трамвайщика посылал.

Я поморщился:

— Эта вредина, которая катается на трамвае по невидимым путям?

Кот на моих коленях успокаивающе заурчал и потерся головой о мою руку. Я почесал его между ушками, которые слабо удерживали материальную форму, и дымились, словно только что погашенные угольки. Перламутровые глаза довольно прикрылись.

— Он самый, — улыбнулся Кирилл, — собиратель грез. Трамваев по Полтаве давно не ходит, а какой-то чудак загадал Городовому, чтобы трамвайчик никогда не исчез. Вот и исполнили.

Кот вытянул лапу и потрогал коготками колено Кирилла, словно одобряя его рассказ. Тот рассмеялся и погладил ее.

— Через него потом и передал весточку, — вздохнул он, — но пришлось почти сразу же уехать в Киев. Родни у меня нет, надо было срочно искать работу. И знаешь, нашел. Правда, в обычной школе, читать историю. Но выйти туда так и не смог — пришло письмо от Вия…