Сразу я не понял о чем речь, потом медленно начало доходить. Воздуха вдруг катастрофически стало не хватать. Я сел на первый попавшийся стул.

— То есть, как это… повышение? — пробормотал, уставившись на Вий-Совяцкого. — Вы ничего не путаете?

Тот шумно вздохнул, всем видом показывая, что если тут кто-то что-то и путает, то это исключительно я.

— Перевод оформим со следующей недели, — непререкаемо заявил он.

— Нет, подождите! — взмолился я. Чем черт не шутит, буду упираться до последнего. — Павел Константинович, я не хочу никуда уходить!

Вий-Совяцкий внимательно посмотрел на меня. На мгновение в бледно-голубых глазах промелькнула искорка интереса.

— Это почему?

Дурацкий вопрос. Нравится здесь, нравится. Наверно, нигде больше такого университета и не найти! И персонал, и студенты, и даже Бесенька!

— Нравится, — чуть пожал я плечами. — Хочу тут работать дальше. Не нужно мне никаких повышений.

— Чугайстрин, да вы горде-е-е-ец, — довольно протянул он, прищурившись. Правда, ничего недоброго в этом прищуре я не заметил. — Допустим, я не против. Но что скажем Виктору Сергеевичу? Человек-то старался… в смысле, злыдень.

Хотелось сказать, что пусть сам расхлебывает заваренную кашу, однако тут же прикусил язык.

— Павел Константинович, — вкрадчиво произнес я, видя, как тут же он насторожился. — А почему б нам не отдать это место еще одному человеку, который пострадал не меньше меня в этом деле.

Вий-Совяцкий приподнял бровь:

— Кому же?

— Кириллу Громову, — не раздумывая, ответил я. — Он ведь помог вытащить нас из Лысогорья.

На самом деле это не так, Кирилл признался, что его петля не сработала, но упускать возможность было глупо. Главное — нахальный вид.

Вий-Совяцкому явно такое предложение не понравилось. Однако возражать он пока что не спешил.

— Знаете, Чугайстрин, — наконец соизволил он заговорить, — мне решительно не нравится ваша идея. С другой стороны… не могу отрицать, что в ней есть свой резон. Поэтому… я подумаю.

— Нет, Павел Константинович, пожалуйста! Я хочу работать именно здесь. А еще… А еще я, кажется, влюбился в вашу внучку.

Вий-Совяцкий посмотрел на меня леденящим взглядом. Господи, да что я такое несу вообще? Разве так об этом говорят? Сейчас же сожрет с костями и не подавится.

Я почувствовал, как взмокли ладони и трижды проклял себя за неумение держать язык за зубами.

— А вы, Андрей Григорьевич, — почти ласково произнес он, — сделайте так, чтобы не казалось. Даю месяц. Свободны.

— Так точно, — выпалил я и, не дожидаясь разрешения, выскочил из кабинета.

И только там, прижавшись к прохладной стене и вытирая ладони о брюки, осознал, что на этот раз действительно вляпался. Рядом с Виевой внучкой всякие злобные баньши отдыхают!

[1] Гацать — прыгать, скакать (укр.).