Ярослав запустил руки в рыжие волосы и помассировал виски:

— Знаешь, он это и делает. А еще потом добавляет наяву.

— У-у-у-у-у, — сочувственно протянул я, — что, группа совсем отбилась от рук?

Ярослав только вздохнул:

— Пока мотался между твоими и своими, не смог уследить за некоторыми балбесами. В результате маемо, що маемо. Семь экзаменов…

Я даже не знал, что сказать. У моих всего три, и то столько головной боли, что не знаешь куда бежать. А тут… М-да, не повезло. И лучше не думать о том, что ждет мою группу в следующем году.

— Вий-Совяцкий должен доплачивать вообще-то, — пробормотал, допивая свой сок, — ты же тянул две группы.

— Ну… — как-то неуверенно протянул Ярослав, — он обещал мне какую-то премию. Возможно, к пенсии дождусь. Две гривны в подарочной упаковке.

— Две гривны — это много, — хмыкнул я.

Ярослав только покачал головой и вдруг спросил:

— Ну, что, уже трепещешь перед практикой на Лысой горе?

Удивлению не было предела. Я озадаченно уставился на собеседника. Так комиссия все же решила не ставить нам палки в колеса и дала добро махнуть на Лысую гору даже с первокурсниками?

— А что, для всех есть уже допуск? — подозрительно поинтересовался, видя, как лицо Ярослава медленно вытягивается от удивления.

— А ты что, не знал?

В какой-то миг мне показалось, что что-то не так. Не могут туда потянуть мою мелочь. Однако Ярослав мог просто не разобраться в ситуации. Впрочем, сейчас мыслить об этом не стоит. Глянув на часы, я присвистнул:

— Время летит. Побежал на консультацию. А ты не вешай нос — не первый раз, да и переживем, потом ка-а-а-ак оттянемся!

Я встал, но Ярослав лишь скривился, словно наелся отборных лимонов.

— Давай, иди уже, оптимист…

Решив, что в таком состоянии лучше его не дергать, я быстро покинул столовую. Черт, с этой всей болтовней совсем вылетело из головы: хотел же попробовать ментально дотянуться до отца. Когда вокруг мало людей — получается лучше всего. Но Ярослав… эх…

Когда я вошел в аудиторию, группа была почти в сборе. Багрищенко о чем-то шушукалась с Красавичем, Малявкин приставал ко всем, кто попадался ему на пути. В общем, маялся дурью. Кто-то увлеченно обсуждал вчерашнее выступление музыкантов на Соборной площади, кто-то читал книгу. Ира Яровая бросала на меня загадочные взгляды и почему-то заливалась румянцем. Хм, неужто на девочку до сих пор действуют чары прыстрастника? Ух, тогда плохо, мне еще тут влюбленных барышень не хватало.

Звонок прозвенел, все порассаживались по своим местам. Я оглядел аудиторию. Нет, отмечать в журнале никого не буду. Консультация — дело добровольное. Кажется, многие были совсем не в восторге, что пришлось прийти сюда вместо того, чтобы подготовиться нормально.

— Итак, господа, — сообщил я. — Послезавтра экзамен. Надеюсь, вы выучили все девяносто вопросов?

В ответ послышался дружный стон.

— Удивительное единодушие, — хмыкнул я, чувствуя некое злорадство. Ну, такое, маленькое. Ведь говорил же: учите! Но по глазам видел, что особо никто не заморачивался теорией. Мол, теория, мой друг, суха… Ага, вот теперь крайне любопытно, что вы сделаете, мои дорогие.

— Как… девяносто? — подал голос Малявкин. — Совсем девяносто?

— Совсем, — покивал я, — иначе просто несерьезно.

Кто-то из девчонок страдальчески пискнул. Что ж, такое бывает точно. Я случайно встретился со взглядом Багрищенко: в синих глазах плясали смешливые искорки. Ну, да, панна Багрищенко-то расстраиваться не будет. Так же, как и Дина. Я вздохнул. Так, не отвлекаться сейчас. После консультации обязательно свяжусь с отцом.