Когда за ее спиной замаячили двое ксенов, Виктория даже не заметила, но Серый заметил и не смолчал:

— Кир Алан, где вы таких знатных бойцов раздобыли? Один такой воин пятерых в бою стоит. Никогда не видел, чтобы так пиками орудовали, не братья, а дети Вадия, — с искренним восхищением заявил он. — Мне бы таких парней в сержанты, и мы бы удержали Осколок. Простите меня, господин, — склонил он голову, придерживая поводья здоровой рукой, по импровизированной повязке расползалось кровавое пятно, но наместник не обращал на это внимания.

— Не ты виновен, Серый, — громко заявил Алан, выразительно глядя на Иверта.

— Я, кир Алан. Ведь не верил я горцам, знал, что обманут, готовился, но не успел. Думал, они соль выкачают, а только потом полезут, а оно вона как вышло.

Битва началась внутри. Ведмедь в сопровождении звезды приехал обсудить сроки отправки соли на континент. Пока Серый с вождем спорили, а затем обмывали договор, горцы разоружили охрану на воротах и впустили в замок своих. Когда ударил тревожный колокол, Ведмедь попытался убить наместника, но старый воин оказался сильнее и опытнее, он пошел на прорыв и смог присоединиться к своим людям. Ведмедю очень хотелось сохранить Осколок для себя, поэтому фактически бой шел за каждую комнату, и когда Серый понял, что горцев слишком много, он приказал поджечь замок.

— Помирать мы уже собрались, так чтобы этой роже немытой ничего не досталось, думаю, дай спалю все к духам темного!

Они спешились у стены, недалеко от ворот, и первым, кого заметила Виктория, был Рэй, спешащий навстречу, а следом за ним, ругаясь и что-то крича, бежал Хват, размахивая полотенцем.

— Швы разойдутся, тау ты бешеный! Капитан! Стой, башку перевяжу!

Рэй только отмахивался. Он налетел, словно резкий пустынный ветер, пахнущий дымом и кровью, молча ощупал конта, а потом вдруг прижал к себе. Даже когда Викторию вытащили из плена, Рэй не проявлял столько чувств.

— Живой я, живой, — пробормотал в смущении Алан. — Рэй! Да у тебя голова рассечена!

— Один ур-род кожу снял, да Хват уже зашил, — отмахнулся капитан. В этот момент его и догнал вышеупомянутый Хват. — Давай сюда тряпку, сам намотаю, — буркнул Рэй, поворачиваясь к ветерану и отбирая у него полотенце.

— Капитан, тама игуш! Один! Говорит, что он отец жены нашего конта! Ага! Гнать али вешать? — к ним подбежал молоденький парнишка из слуг. Он смотрел на Рэя с нескрываемым восторгом. — Он в поле, его братья Искореняющие на пику взяли да мордой в землю поклали! А меня послали вас найти! И сказали это вам отдать! — Он с благоговейным трепетом, как огромную ценность, протянул Рэю большую мытую морковку.

Алан отвернулся, чтобы скрыть неуместный смех, так и рвущийся наружу. Нервы, не иначе.

Они сидели в чудом уцелевшей замковой кухне: конт, Рэй, Хват, Сарх и Иверт, за стулом Алана стоял безмолвный ксен, второй сидел на подоконнике и наблюдал за всеми безразличными зелеными глазами, — тот рыжий, что вывел конта из заточения в лагере Гадюки. За все это время Виктория не услышала от воспитанников отца Пауля ни одного слова. Где остальные Искореняющие и чем они занимаются, она не знала, только видела несколько фигур в длинных рясах возле раненых.

— Эй, брат Искореняющий, как мне к вам обращаться?

— Как угодно, — улыбнулся рыжий. — Только не называйте нас Искореняющими, мы пока еще ученики.

— А имена у вас есть?

Парень безразлично пожал плечами.

— Имя дается вместе с саном.

Вот еще головная боль! Ну не звать же их «Первый» и «Второй»! Виктория резко повернулась и всмотрелась в лицо второго парня, в противоположность курносому и круглолицему рыжему этот был худощавый, темноволосый, с длинным тонким носом с горбинкой и карими круглыми глазами.