— Добрый-день-вы-по-записи? — скороговоркой спросил он.

— Добрый день. Я без записи, по срочному делу, — чуть хрипло от волнения ответила я.

— Берите бланк и ручку на стойке слева и заполняйте анкету. Вас примут в порядке живой очереди.

— Вы не поняли. У меня действительно серьезный случай, и помощь мне нужна немедленно.

— Рини, — противнейшим тоном протянул монах, — тут у всех все серьезно и срочно. Бланки на стойке. Как заполните, передайте девушке в окошко и ждите своей очереди.

— Но…

Монах не дослушал меня и отошел.

Делать нечего – пришлось идти заполнять анкету. Монахиня, принявшая ее, прочитала причину обращения, просмотрела мои документы, сделала запись в журнале, черкнула что-то на нескольких бланках и протянула их мне вместе с моими документами.

— Сначала идите во второй кабинет на первичный осмотр, — тем же скучающим тоном, которым «радовал» монах при входе, сказала она, — потом, с печатью, пойдете на расширенный осмотр к дежурному инквизитору на втором этаже.

— Хорошо, — сказала я, хотя насчет предстоящего у меня были отнюдь не хорошие предчувствия.

Еще меня сильно удивило, что девушка, прочитав причину моего обращения, не выказала никакой реакции. Мной питается инкуб, а она и бровью не повела. Неужели подобные случаи в их Отделении не редкость? Вот у нас в Фесснии любое проявление духа – это событие. Хотя не стоит сравнивать благополучную Фесснию и Вегрию, в которой за все время существования не было ни одного спокойного периода, не связанного со сверхами...

Очередь во второй кабинет была большой: не хватало мест не только на диванчиках, но и в самом коридоре. Удивленная таким количеством посетителей, я встала в самом конце коридора и начала обмахиваться бланками: не хватало воздуха.

Пожилая рини вышла из кабинета и с царственным видом направилась к лестнице; она была ярко одета, ярко накрашена и сильно надушена. Как только она исчезла из виду, нервный рин лет тридцати пробормотал:

— Вот вырядилась-то… Сто лет в обед, а все туда же, молодится.

— Эта ладно, по ней видно, что зелья не принимает, — отреагировал другой рин, постарше и с усами. — А вот другие, богатенькие, все на зельях сидят, омолаживаются. По мне так это чистое ведьмовство, за такое судить надо.

— Вот-вот, — поддакнул еще один рин. — Сначала пошла мода на омолаживающие эликсиры, потом начнут изменять внешность, а дальше что?

— Демонов вызывать начнут, чтобы блудить с ними! И так уже вся страна страдает от духов, которых призвали те идиотки из Гренли.

— Да, да. Одни идиотки демонов призывают, другие – рвутся в холмы к неблагим. Чего, спрашивается, этим бабам не хватает?

— Не надо обобщать! — возмутилась одна из женщин в очереди. — Я лично никого не призывала и в ковене не состояла.

— Род женский – изначально дефектный и слабый, — с важным видом произнес усатый. — Вы не можете противостоять сверхам, вот они к вам и цепляются, головы дурят.

— Я никому не верю! — заявила рини.

— Да всему ты поверишь, если по ушам знатно поездить.

— Вы мне не «тыкайте», рин!

— Да вы и нужны только на то, чтобы в вас тыкать, — заявил нахал и толкнул в плечо ближайшего соседа мужского пола, чтобы тот оценил его «шутку». Сосед этот дремал и от толчка поднял голову.

— Что? — спросил он испуганно.

— Все зло от баб, — заключил нервный и посмотрел с вызовом на рини, которая возмущалась. — Вас надо держать в ежовых рукавицах, а то распоясались совсем.

Женщина стала возражать ему и объяснять, что он не прав, но он пришел сюда не чтобы слушать, а чтобы выплескивать недовольство, так что вскоре в коридоре стало очень шумно. Возможно, в другое время мужчины в очереди заступились бы за рини, на которую наседал хам, но сейчас, когда Вегрию заполонили духи, прорвавшиеся в наш мир из-за несостоявшихся ведьм из Гренли, промолчали.