— Эй, хлопец! Погодь! Скажу чего!

Нервно оглядывается. Лицо белое, словно мелом натертое.

— Не подходи! Прыгну!

Вот идиоты… И так каждый раз. Вылезают на крыши, или еще какую глупость затевают, а пытаешься остановить — угрожают, что покончат с собой. Как будто до моего появления он отсюда стишок прочитать хотел.

— Так это… Мне поровну… Хочешь прыгать — Бог в помощь. Каждый человек сам кузнец своей судьбы и никто не вправе решать за него — жить или умереть. Ибо, как сказано, мы не твари дрожащие, а право имеем.

— Что ты мелешь? — слегка растерялся самоубийца. — Ты кто? Что тебе надо?

— Так это… Денег.

Мой ответ настолько не ложился в настрой парня, что тот даже в мою сторону подался. И руками перебрал, удобнее хватаясь за трубу ограждения.

— Чего? Каких денег?

— Лучше рублей. Но, если у тебя только валюта, тоже не откажусь. Возьму.

— Ты псих?

— Почему сразу псих? — я состроил обиженное лицо и задумчиво почесал живот. Для выбранной роли я слишком гладко выбрит, на свидание готовился. Так что надо отвлекать внимание от лица. — Зачем оскорблять?

— А что ты несешь?! — сорвался парень на крик. — Какие деньги? Не видишь — я с жизнью покончить собрался?!

— Ну, правильно… Значит, тебе деньги больше не нужны. А я… это… поиздержался чуток… Понимаешь? Трубы горят…

— Нет у меня никаких денег! Отстань! — хлопца начинало колотить. Вот-вот истерика приключится. А я все еще слишком далеко.

— Чё? Совсем нет? Даже пары сотен? Не гони. По прикиду вижу — не из бедных. Ну, не будь жмотом. Оно ж это… во, доброе дело сделаешь. Может, зачтется?

— Ну нет у меня денег, нет! Смотри! — парень начал выворачивать карманы. — Видишь?! А теперь уходи…

— Да, — пригорюнился я и тут же воскликнул, словно только что сообразил. — Погоди! Придумал! Раздевайся!

— Что?..

— Так это… ты когда шмякнешься… все кровью и мозгами заляпаешь. Потом только выбросить. А на тебе рубашка вельветовая… Glanshirt, кажется… За пять штук с руками оторвут. Да и шузы явно не из «Садовода». Брюки можешь оставить… Труп всмятку, да еще и нагишом — это уже чересчур. Не, журналюгам понравится, но вот родные твои… или девушка… Думаю, им будет неприятно.

Парень настолько растерялся под моим напором, что вообще потерял ощущение реальности. А мне всего пару шагов оставалось, когда можно рискнуть. Отвлечь внимание и прыгнуть.

— Договорились? А я, как шмотки на горючее поменяю, помяну тебя с друганами. А хочешь — свечку за упокой поставлю. Мне не влом… только чтоб не забыл. Ну, давай, снимай…

Не скажу, что именно убедило парня, но он и в самом деле начал расстегивать пуговицы.

И, пока он находился в таком состоянии, мне надо было срочно решить, что делать дальше? Дожимать или использовать этот момент, для рывка. Причем, выбрать до того мгновения, как он начнет вытаскивать руки из рукавов. Именно в это мгновение его внимание будет наиболее рассеяно.

Прыгнуть вперед, схватить за шкирку, потянуть на себя, так чтобы парень потерял равновесие, и тело перевесилось через ограждение, а дальше дело техники. Хоть в морду дать, чтоб не дергался, хоть на удушающий взять и сонную артерию пережать. Не суть… Эта «рыбка» уже не сорвется. Но я все еще слишком далеко… Могу не успеть.

Парень все решил сам, когда не стал расстегивать рубашку, а потащил ее через голову.

— Стой! Стой! Так не годиться!

— Ё-моё… Как же ты меня достал, алконавт хренов! Теперь что не так?

— А если упадешь? Скользко же. Ты, паря, это… хоть одну ногу обратно переставь. Не, ну блин… войди в положение… Испортишь же товар. Ни себе, ни людям…