— Это как считать, старшина… Одно дело в аэроклубе учиться, другое… под пулями.

— Совершенно в точку… — тут же согласился Гаркуша и полушепотом произнес первую строчку известного стихотворения Светлова. — Гренада, Гренада… Гренада моя.

— Гаркуша! — оклик капитана не дал нам развить эту тему, но по тому как старшина посмотрел, я понял, что заработал дополнительное уважение. Поскольку он теперь был уверен, что мне довелось повоевать в Испании. — Где вы пропали? Нашел спеца?

—Так точно, товарищ капитан… Мы уже идем к вам.

— Давайте быстрее, возитесь как… — капитан, может, еще хотел что-то прибавить, но мы уже и так были рядом.

Старшина раздвинул кусты, пропуская меня вперед, и мы вышли к остальной группе.

В просвете между деревьями виднелось около десятка фигур. Точнее разглядеть не позволяла ночная тьма и камуфляж.

— Смирно. Товарищ военспец, — доложил молодцеватый, подтянутый так, что даже мешковатый комбинезон сидел на нем, как влитый, молодой парень. — Группа в количестве двенадцати человек построена. Раненых и потерявшихся нет. Сориентироваться на местности пока не представляется возможным, но судя по ориентирам, замеченным с воздуха, группа прибыла в заданный район. Старший группы капитан Митрохин.

Оп-па… А вот и первый капкан. От меня явно чего-то ждут, а какие могут быть приказы, если я сам ничего не знаю?

— Вольно… Товарищ капитан, опыта вам не занимать… Другого, учитывая важность миссии, просто не послали бы. И не оглядывайтесь на меня… Пока не доберемся до нужного места, можете считать, что в вашем отряде всего лишь имеется еще один боец. Ну, или важный «язык».

— Но товарищ полков…

— Отставить… Капитан, тебя как звать?

— Вася… Василий Семенович.

— А меня, почти как Пушкина — Алексей Сергеевич. Так вот, Василий Семенович, в отряде не может быть двух командиров — это смерть для всей группы. Поэтому, забудь субординацию и действуй.

— Есть, действовать… — Митрохин машинально оправил складки и скомандовал: — Группа смирно, слушай боевой приказ.

3. Глава 3

Местность не только лесистая, но еще и горная. Так что бежать не получается. Даже быстрым шагом идти, и то чревато — либо ногу подвернуть, либо окриветь от незамеченной второпях ветки. Одно утешает, даже если немцы уже и подняли по тревоге егерей, им приходится не легче. Главное, самим на них не выскочить да на засаду не напороться. Поэтому капитан отправил вперед двоих бойцов, а остальная группа держится метрах в десяти. Идут тихо, чувствуется хорошая подготовка. В том числе и альпинистская.

Меня по-прежнему плотно страхуют старшина и Лютый. Чуть под ручку не придерживают. Но при таком темпе движения, пока продолжить разговор не получается. Надо внимательно глядеть под ноги и беречь дыхание. Зато появилось время осмыслить происходящее.

Точнее, свести к общему знаменателю. Поскольку никакого логического объяснения случившееся со мною просто не имеет.

Данность первая.

Я — житель третьего тысячелетия, бывший боевой офицер, нынешний… вернее, уже вчерашний оперативник МЧС, тридцати восьми лет отроду — по независящим от меня обстоятельствам оказался в первой половине двадцатого столетия. А точнее — в июне одна тысяча девятьсот сорок второго года. Это я все же успел узнать. Месяц определил визуально. Год — по штемпелю на упаковке сала, входящего в рацион немецких десантников. Улучил момент и заглянул в свой ранец, вроде, как укладку поправлял. Информация требует подтверждения, но за неимением лучшей, сойдет пока.

Данность вторая.

Особенной ясности определение времени не принесло. Насколько мне помнится из истории — на театре военных действий в лете сорок второго года ничего особенного не происходило. Фрицы плотно застряли на подступах к Москве, а на юге они еще даже к Сталинграду не подошли. Правда, это ненадолго. После катастрофического провала Харьковской операции, вот-вот вступит в действие план «Блау» и будет взят Севастополь. Но ни одно из этих событий даже не намекает на возможную цель заброски диверсионно-разведывательной группы в глубокий немецкий тыл. Почему я решил, что глубокий? А покажите мне горы, с лиственными лесами, ближе Карпат.