4. 3 глава

Мария

Я стою у зеркала и умываюсь, когда дверь в ванную резко и непрошено распахивается.

- Маша, я хотела…

Мама осекается на полуслове, вперившись диким взглядом на мой живот, который я неуклюже пытаюсь спрятать за влажным полотенцем.

- Что это?! - спрашивает, стремительно бледнея, и рывком выдирает из моей руки полотенце.

- Где? - говорю сухо и безэмоционально.

Уже три долгих месяца я безвылазно сижу дома. Меня поставили на тотальный контроль. Но я тоже упертая девочка. Я вовремя взяла себя в руки, и день за днём взращивала внутри себя огромный ком терпения. Они ничего не сделают после того, как узнают, что мой живот уже невозможно будет скрыть. Я тщательно скрывала свое состояние. Впрочем, это было легко делать. Кроме домработница и охраны меня никто тотально не контролировал. Родители сделки свое черное дело. Разлучили нас с Ваней. Но мои родители не знали, что бабуля на моей стороне. Ванюша смог с ней связаться и передать весточку. Тогда ещё, в один из июньских дней, в особняк родителей нагрянула бабуля. А я рот открыла, увидев её ехидный взгляд, которым она окинула зятя. Держала лицо, но мой отец знал, что тещу лучше не злить. У неё тоже до сих пор после мужа генерала остались связи. Да и мой дядя не последний человек в этой стране.

- Объясните-ка мне, что случилось с телефоном Машули, мил человек?

Я из-за угла видела, что мой отец натянулся как струна, застыл на мгновение, но перезагрузка произошла очень быстро.

- Она номер сменила.

- А меня уведомить о том, что новый номер, не стоит?

- Мы были заняты, - вклинилась мама и захлопнула дверь в гостиную.

Больше я ничего не слышала. Что они бабуле говорили, я не знаю. Но когда бабушка попала ко мне в комнату, я поняла одно: она знает больше, чем надо.

- Давай, колись, мой цветочек. Как же так вышло с твоим Ванечкой, как с вами такое приключилось?

- Бабуль....

И тут меня прорвало за первые три недели без Вани, без связи с бабулей. Я говорила много и порой бессвязно. Бабуля терпеливо слушала и монотонно пальцами перебирала ручку красивой дамской сумочки. Иногда хмурилась, иногда хмыкала и качала головой.

- Да как он посмел сломать жизнь парню и своей дочери? Не реви. Прекрати. Слезами горю не поможешь. Вспомни, как я деда из горящего дома тащила. Не треснула, всё пережила. И ты переживаешь. Я поговорю с дядей Петей, он постарается разузнать все о судьбе Вани. Если надо, парня переведут поближе к нашему городу, а не у черта на куличках будет служить.

Видимо или глаза были с такой щенячьей радостью, что она негромко рассмеялась.

- Машка, ты сильная. Просто молоденькая. Не переживай, я что-то придумаю. Вот на месяц, второй ко мне приедешь, природу почувствуешь. Отдохнёшь.

Я ухватилась за эту идею как за спасательный круг. И плевать что будет охрана. Зато подальше от дома родителей. Мне нужно пропустить все сроки для аборта. Я не доверяю коварному отцу, он по рукам и ногам свяжет меня и отвезет в клинику. Не хочу верить в плохое, но он уже нехорошо отличился тем, как упек Ваню в армию.

Три месяца у бабушки были раем. Никто не знал, что с Ваней я общаюсь через бабушкин телефон. Мне было безумно одиноко без него, но зато мы могли часто говорить. Он переживал за малыша, не было бы и дня, чтобы не спросил о моем состоянии. И бабуля была предельно удивлена подслушанными новостями. В тот вечер она мне сказала.

- Ничего, родишь, так Ваня твой вернётся, я буду вам помогать, ко мне переедете, если у твоего отца совести нет...

А вот теперь сегодня я, расслабившись, упустила тот нюанс, что не закрыла дверь. Хотя мне уже бояться нечего. Сроки для аборта вышли. И я готова держать оборону.