Идёт и смотрит прямо на него!.. 

18. 16

У Пашки не получилось вспомнить, видел ли он это лицо в рыночной толпе во время инцидента с украденным браслетом. Кажется, нет... а впрочем, там было так много зевак, что он мог просто не заметить. 

Женщина оказалась не слишком молодой, хотя с позиции Пашкиных десяти лет все взрослые старше тридцати автоматически попадали в возрастную категорию “старичьё”. Однако седые волосы, уложенные в строгий старомодный пучок, свидетельствовали о том, что незнакомка всё-таки была ближе к “бабушке”, чем к “тёте”. Впрочем, когда та приблизилась, Пашка заметил аккуратный лёгкий макияж – чёрт их знает, этих старух, разве среди них принято краситься?.. К тому же сбивала с толку практически идеальная осанка – прямая спина, расправленные плечи, гордо вскинутый подбородок (кстати, ни разу не двойной, а очень даже изящный). 

– Вы, вы, молодой человек, – кивнула она, отвечая на молчаливое недоумение, написанное на Пашкином лице. – Немедленно слезайте оттуда – да осторожнее, не убейтесь и не переломайте ноги. Мне нужно с вами поговорить. 

Пашка переглянулся с Милой, словно советуясь. 

– Не пытайтесь сбежать, – предостерегающе произнесла женщина, разгадав его намерения и строго нахмурившись. – Я вас всё равно всюду разыщу, так и знайте. 

– Подожди меня здесь на всякий случай, – тихо сказал он Милке, но она вцепилась в его руку: 

– Я с тобой! 

Они медленно сползли с крыши на козырёк гаража, повисели немного, болтая ногами и ухватившись за край козырька пальцами, а затем синхронно спрыгнули на землю. 

– Меня зовут Ксения Андреевна Хрусталёва, – представилась женщина с таким достоинством, словно была английской королевой. – А вас? 

– Пашка, – буркнул тот, смущаясь и удивляясь этому непривычному обращению на “вы”. 

– Ну-у, “Пашка”... – поморщилась она и наставительно поправила: 

– Павел. Фамилия-то у вас есть? 

– Калинин. 

– У кого вы занимаетесь, Павел Калинин? 

– В смысле? – не понял он. 

– Кто ваш балетмейстер? 

– Мой – кто?! 

– Только не прикидывайтесь, что впервые  слышите это слово. Хотя... если вы обучаетесь в школе Усольцевой с её новомодными веяниями, – Ксения Андреевна брезгливо поджала губы, – то я не удивлена, что вы не владеете даже самой элементарной терминологией.

Пашка молча хлопал глазами, совершенно не врубаясь в то, что она ему говорит. 

– Вы занимаетесь в школе современного балета “Модерн”? – спросила она, с видимым отвращением выговаривая это название. 

– Да нигде я не занимаюсь, чего вы прицепились! – психанул Пашка. Он  осмелел, поняв, что женщина ничего не знает о краже на рынке, а значит, с ней можно было не церемониться. Да и вообще она, похоже, была с большой придурью... 

– Невозможно. Не может быть, чтобы нигде, – покачала головой эта упрямица. – У вас же совершенно балетная выправка. 

– А вам-то откуда знать? – хмыкнул Пашка. 

– Я наблюдала за вами издали и видела, как вы скакали по крышам. У вас большой прыжок, очень высокий, и замечательная растяжка... практически гранд жете ан аван!* Выворотность, кстати, тоже налицо, – она уставилась на его колени. – И великолепный подъём стопы. Ах, самое главное чуть не забыла – идеальная для балета внешность! На сцене вы будете смотреться просто фантастически! 

– Да чего вы от меня хотите-то? – вконец растерялся мальчишка. Его смущали напор незнакомки и те непонятные термины, которыми она разбрасывалась направо и налево. Как она там сказала?.. “Гранжетэ”?.. 

– Как чего? Чтобы вы записались ко мне в балетный кружок, конечно же. 

– Балетный?.. – он обидно захохотал, на мгновение вообразив себя в танцевальном классе среди девчонок в белоснежных пачках.