Поначалу семья не восприняла это как приговор – и родителям, и девочке казалось, что через месяцок-другой чувствительность в ногах сама собой чудесным образом восстановится. Анжела воспринимала это скорее как забавный новый опыт, своеобразное испытание... Однако на деле всё оказалось куда серьёзнее. Отец подключил все свои связи в России и за рубежом, обзвонил лучших специалистов, но они лишь разводили руками: ни иглотерапия, ни остеопатия, ни лечебный массаж, ни комплекс физических упражнений не помогали. Нужно было учиться жить по-новому – в инвалидном кресле. 

– Я ведь и сексом могу заниматься, – жёстко сказала Анжела. – Говорят, что ощущения существенно меняются по сравнению с тем, что было до травмы. Но... мне ведь и не с чем сравнивать, – добавила она с невесёлой усмешкой. – Когда со мной это случилось, мне едва исполнилось одиннадцать. Я никогда не была с мужчиной. Правда... это не значит, что мне этого не хотелось бы, – тихо докончила она. 

Павел почувствовал, что невольно краснеет. Его сложно было смутить подобными разговорами, он с лёгкостью заводил связи на одну ночь или – максимум – на пару недель, искренне полагая, что уж в чём в чём, а в сексе точно разбирается, но тут... Слова этой восемнадцатилетней девочки заставили его сконфузиться, как школьника. 

– Ты не переживай, я поговорю с папой, – спокойно произнесла Анжела, закрывая деликатную тему. – Надеюсь, он не станет на тебя больше давить и вообще оставит нас в покое. Ты ему действительно нравишься, он правда хочет, чтобы ты добился всех возможных успехов в своей балетной карьере. Но... мы же продолжим общаться как друзья? – робко, почти умоляюще попросила она. 

– Если ты захочешь, – с сомнением отозвался Павел. – Если тебя не будет напрягать то, что я не смогу... 

– Я поняла! - перебила она торопливо. – Я не стану ждать и надеяться. Но ведь я тебе не противна? 

– Совсем нет, что за ерунда. Мне приятно твоё общество. Ты вообще замечательная. 

– Спасибо... – Анжела помолчала немного, собираясь с духом для следующего вопроса. – А у тебя сейчас... есть кто-нибудь? 

Павел на мгновение зажмурился. Дыхание перехватило, сердцебиение участилось, и он как наяву увидел тёмные пряди волос, разметавшиеся по подушке... прикрытые длиннющими ресницами глаза цвета горячего шоколада... опухшие от поцелуев губы... бархатистую смугловатую кожу... плавную линию плеч, безупречную грудь и тонкую талию... Мила. 

Чёрт бы тебя побрал, Мила!.. 

– Нет, – стряхивая наваждение и открывая глаза, ответил он. – У меня никого нет. 

17. 15

Таганрог, 2007 год

Пашка не сразу понял, что именно произошло. 

– Держите воровку! – запричитала продавщица, уже крепко ухватив трепыхающуюся Милку цепкими сильными пальцами за сгиб локтя. – Она у меня браслет украла! Полюбуйтесь-ка, люди добрые – ни стыда ни совести! 

– Что ты врёшь, овца?! – вскинулась от этих слов девчонка, тщетно пытаясь вырваться. – Ничего я у тебя не крала... 

– Ты чего это мне тыкаешь, дрянь малолетняя?! 

– А чего вы меня оскорбляете? 

– Да пусть отдаёт браслет и катится, связываться с такой... себе дороже, – брезгливо кривя губы, посоветовал тучный мужчина из-за соседнего прилавка, торгующий дешёвой китайской бижутерией. 

– Нет у меня никакого браслета, – упрямо возразила Милка. 

– Обыщите эту пигалицу – всего делов-то, – внесла предложение одна из покупательниц. 

– Только попробуйте! – возмутилась “пигалица” и снова дёрнулась, но пальцы продавщицы держали крепко, стискивая руку до боли. 

– Ну тогда давайте её в детский дом отведём, прямо к директору, пусть он и разбирается. Или в ментовку сразу? – выдал кто-то из толпы.