Он помнил его другим: гордым и чистым, звенящим колоколами, с голубями в небе, усыпанным лепестками роз, по которым Сильвин, невеста короля ступила в город.

И пылающим, залитым кровью, заваленным трупами людей — он тоже его помнил.

Кто-то из них заронил яд в Кайрин. Сделал его таким: гадкой алчной червоточиной зла на теле планеты. Кто же повинен? Тот, кого он убил, или он сам, когда в роковую ночь отдал приказ жечь и убивать без пощады?

Эльтан запахнул шторы и пошел одеваться. Сегодня был важный день. Он собирался спасти Линара и проявить непокорность людям впервые со дня подписания Согласия о Землях.

Эльтан со стыдом понял, что боится. Три с лишним сотни лет он давил в себе гордость, приучал себя к покорности и терпел, терпел, терпел… Когда он подписал договор и впервые приехал в Кайрин, от каждого сказанному ему слова хотелось схватиться за меч. Они смели говорить с ним первые?! С ним, Кайранэ Сиршаллена! Плевать им было, желает ли он почтить их беседой или нет, желает ли отдавать свою кровь или нет. И он учил себя терпеть, гнуться под ударами до самой земли. Он говорил себе: я сгибаюсь, чтобы не сломаться. Чтобы однажды народ мог выпрямиться во весь рост и дать отпор.

Он много сделал для эльфов: познал экономику, технику, тайные механизмы людского мира. Он обеспечил эльфов деньгами, исподволь заставил людской мир с его фондовым рынком, прогрессом и технологиями работать на эльфов. Капиталы, принадлежащие ему и другим эльфам вращались в рынке снова и снова, и снова. Сотни лет.

Он ввел практику отправлять в мир людей шпионов, отрезать уши, скрывать их среди людей, изучать их быт, язык, устройство их мыслей. Некоторые из них погибли, кто-то с позором невыполненного долга вернулся в Сиршаллен и другие города. Кто-то преуспел.

Эльтан постоянно шел по лезвию ножа — убеждая людей в собственной слабости и эльфов в силе. Ни те ни другие не верили ему до конца. И он сам тоже, капля за каплей, потерял в себя веру.

Все это время он действовал словно вор — исподволь, осторожно, тайно, боясь озвучить свою ненависть к людям даже в ночной тишине, шепотом.

«Что если… я уже неспособен к борьбе? - спрашивал себя Кайранэ Сиршаллена. - Что если я уже стал рабом? Линар сделал то, что, наверное, мог сделать и я гораздо раньше. Но я не сделал этого. Почему? Согласие о землях сдерживало ? Нарушение священных законов? Или я просто трус?»

Эльтан посмотрел на себя в зеркало в ванной. Вдох расправил грудь. Он был как всегда силен телом. Его боевые навыки никуда не пропали, да и людское огнестрельное оружие он освоил в совершенстве. Но было ли этого достаточно? Он мог скрутить и убить Линара одной рукой, а может и без рук вовсе. Но Линар решился перевернуть мир, а он — нет.

«Я ждал… или боялся?»

Эльтан снова поглядел в зеркало и подивился каким же холодным стал его взгляд за эти годы. «Просто Линар никогда не терял! - разозлился Эльтан. - Воображает, будто знает, что это такое, а на самом деле и понятия не имеет!»

Эльтан закрыл глаза, слушая как вода течет в раковину.

«Мелана… где ты?.. Любимая… Моя госпожа…»

Если бы он мог коснуться ее мыслью, чтобы он сказал? Как бы это было? Но все что он видел — темнота собственных век. Ему недоступна была полулегендарная алья, соприкосновение душ. Отец с матерью в пору его детства бывало говорили без слов. Смеялись над шутками, которых не было произнесено. А Эльтан глядел то на нее, то на него, пытаясь увидеть ту волшебную субстанцию, что летала между ними, ухватить ее ручонками прямо в воздухе. Он думал, что и сам однажды сможет. Наверное, для этого душа должна быть почище, чем у него, убийцы детей в горящем Кайрине.