И заносит в дом.

Так нельзя делать. В дом на руках вносят жён или хотя бы невест. Я – не то и не другое.  Но, похоже, этот несносный мужчина уже всё решил для себя.

Он бережно опускает меня посреди просторной гостиной. Внутри – открытая планировка. Комната соединена с холлом и кухней. Вокруг – стерильная чистота. Помещение обставлено современно и стильно.

– Добро пожаловать в мою скромную обитель, – картинно расшаркивается Глеб.

– Так уж и скромную, – улыбаюсь я. – У меня такое впечатление, что ты держишь в плену парочку домовых эльфов.

Он усмехается:

– Конечно, сейчас явится Добби и накроет нам лёгкий ужин.

Поднимаю палец вверх:

– Я против эксплуатации магических существ.

Глеб разводит руками:

– Ну что ж, тогда придётся справляться своими силами.

Мы перемещаемся на кухню, и тут меня ждёт новое открытие – Глеб так легко управляется с ножом и ловко шинкует овощи, как будто всю жизнь работал шеф-поваром.

Я на кухне, по сути, для сладости, как говорит Глеб – иногда он прерывается, чтобы поцеловать меня.

– Сладкая приправа, – так он зовёт меня.

Но поскольку совсем без дела сидеть не могу – то тоже берусь резать морковку. Однако резальщик из меня тот ещё – очень скоро ранюсь.

Глеб усаживает меня на стол, берёт ладонь и слизывает кровь прямо с пальца. Потом достаёт с полки пластырь и залепляет рану.

– Неумёха, – ласково журит, – вот поэтому я и считаю, что женщине не место на кухне.

Оу, а это уже интересно. Значит, из триумвирата – босая, беременная и на кухне – одно звено убираем.

–  А где же, по-твоему, её место? –  нарочно дразнюсь, но мне хочется узнать его позицию.  

Глеб лукаво улыбается, притягивает к себе и ласково шепчет на ушко:

– В сердце мужчины и в его постели. – И касается горячими губами сначала шеи, потом скользит ниже, к ключицам, осторожно сжимает грудь, катая сосок через тонкую ткань платья. Когда я вновь встречаю его взгляд – он голоден и тяжёл. Зрачки расширены. Ведёт носом от виска до шеи и говорит хриплым от страсти голосом: – Хочу тебя.

Я тоже хочу его. Сильно-сильно. До спазма внизу живота – тянуче-болезненного. До плавящегося мозга. Когда ничего не соображаешь, а включаются только инстинкты. И тебе хочется отдаваться, покоряться, принадлежать. Такому сильному, красивому, лучшему в своём виде...

 Глеб берёт меня на руки и несёт на диван в гостиной. Готовка – побоку. Хорошо, что мы не поставили ничего на огонь.

Потому что очень скоро нам становится не до чего. Его руки скользят по моему телу властно и требовательно. Выгибаюсь, подставляясь под эти собственнические ласки, стону ему в рот…

Глеб отстраняется, находит молнию на платье, тянет вниз, а потом – спускает лиф, обнажая грудь и плечи.

– Какая красота! – шепчет он.

Грудь у меня небольшая – двоечка ближе к троечке. Соски задорно задраны вверх. Полушарья идеально помещаются в ладони Глеба. Я отклоняю шею, подставляясь под дикие, голодные поцелуи.

– Алёнушка моя, – шепчет он, – сказочная девочка… наваждение моё… самая красивая…

И я плавлюсь, теряюсь, пропадаю в этом шепоте, в поцелуях, ласках…

Мужская ладонь начинает медленно задирать юбку… Сантиметр за сантиметром…

Глеб целует мне ноги. Скользит губами по чувствительной коже. Совсем скоро он коснётся меня там…

… хочу…

… жду…

… но …

– Глебушка, – бормочу, задыхаясь, – хороший мой… пожалуйста…

Я должна сказать. Будет нечестно. С Глебом так нельзя. Я сама от него требовала честности в отношениях…

– Милый… остановись… мне надо…

Он замирает, ловлю расфокусированный, почти бессмысленный взгляд, трогаю покрытую лёгкой щетиной щёку…