Бодрый лай и длинный розовый язык. Он показал мне язык! Маленький нахалёнок. Жаль на эмоции животных я влиять не могла.

Пару кварталов я стойко не опускала взгляд, глядя только вперед, но золотистый хвост то и дело мелькал рядом.

- Уходи! – остановившись за пару домов до дороги, отделяющей академию от остального города, я топнула ногой, снова попытавшись отогнать прилипчивого пса, но тот с детской непосредственностью игнорировал все мои выпады.

Остановить его смогли только ворота. Высокие кованные ворота Бледрейва. Проскользнуть следом за мной он не успел, и когда створка закрылась за моей спиной, жалостливо залаял по ту сторону. Ну и пусть.

Метров десять я прошла быстро, не оборачиваясь. Потом снова услышала лай, тихое поскуливание и замедлила шаг. В голову пришла безумная мысль, которую я тут же постаралась отогнать прочь. Но мысль была вредной и приставучей, как и оставленный за воротами пес, и спустя еще десять метров я остановилась и обернулась на кованые створки.

Что он сейчас будет делать, если я уйду? Вернется туда, откуда я его увела?

Постояв так несколько секунд, я неверяще покачала головой, помянула нехорошим словом всех богов Тировии и пошла обратно. Молча открыла створку, и в щель тут же проскользнул рыжий бесенок.

- Как, говоришь, тебя зовут? Бродячий Джек? По-моему, совершенно не подходит… слишком безлико. Вот Бес – другое дело.

*слова из песни «Кицунэ» группы «Мельница».

3. Глава 3

Глава 3

- Кассандра, зайди ко мне, - донеслось из кабинета ректора, и я устало потерла виски. Утро, а я уже будто вечность на работе.

Проходя мимо зеркала, поправила чуть растрепавшиеся волосы и оценила добротные синяки под глазами, сизые с сиреневым подтоном. Красота. В самый раз докучливых студентов пугать. Вместо того, чтобы вчера принять расслабляющую ванну с густой ласковой пеной, я выгуливала блудного пса и потом еще долго не могла уснуть, хотя обычно падала на кровать как подстреленная и вмиг засыпала.

Пока Бес поливал и удобрял клумбы академии, я строила планы, которые позволили бы мне покинуть Бледрейв как можно скорее, а в памяти то и дело воскресал образ Альгетти. И мысли от усталости были настолько разбродные, что я представляла его то на костре, то на кровати без одежды. И то, и то, признаться, было заманчиво. Удивляться тут было нечему, потому что ревизор был одновременно отталкивающим и притягательным. И когда я думала «отталкивающим», дело было не в его роде деятельности, а в дурном характере. Циник, эгоист, провокатор и агрессор. Хотя я и себя доброй и пушистой назвать не могла, но вчерашнего вечера мне вполне хватило, чтобы понять – наше общение не сложится. А это мы еще даже не познакомились толком. Нет, я, конечно, не тешила себя надеждой, что мы больше не столкнемся, это было попросту невозможно, но минимизировать общение было мне по силам. К тому же это и для дела было полезно. Ни к чему мне внимание ревизора. Пусть ищет мужчину, недавно устроившегося в академию, строит бестолковые теории и ловит воздух, а я займусь своим делом, он мне помешать не сможет.

- Присядь, Кассандра. Нужно поговорить, - Бильгорф указал на стул, и сам вместо того, чтобы сесть в свое мягкое кресло с огромными пухлыми подлокотниками, напряженно застыл истуканом напротив, скрестив руки на груди. – Серьезно поговорить.

По правде сказать, мне даже интересно стало, что так взволновало старика. Обычно ректор был сама невозмутимость, до новости о приезде ревизора. Может, речь пойдет об Альгетти? О, наверное, он хочет попросить меня шпионить за столичным гостем, но тут я, пожалуй, пас.