Дроу не помнил, когда тому надоело держать безвольное тело на весу (как же он силён!), и он оказался на полу, одновременно освобождённый от обездвиживающего заклятья. Тело тут же зажило своей жизнью, изгибаясь, пытаясь найти хоть какое-то положение, когда было бы не так больно. Бесполезно. Взгляд зелёных глаз, постепенно заливающихся чернотой, не отпускал его собственный и причинял не меньшие мучения, чем руки.

Гордый когда-то, дроу извивался и стонал на полу — на крики сил уже не было. Не помня себя, он умолял о пощаде, обещал что угодно, лишь бы прекратить кошмар, длившийся уже… Сколько? Чувство времени полностью отсутствовало. Это не могло продолжаться слишком долго, но измученному мозгу казалось, что пытка длится бесконечно. Он боялся, что пресловутый хозяин захочет сделать его своей подстилкой? Сейчас он уже не понимал, что было бы лучше. Думал, что демоны обращались с ним безумно жестоко? Чушь!

Вдруг всё как отрезало. Принц сначала даже не понял — в звенящей тишине, нарушаемой лишь чьим-то сиплым дыханием, чего-то не хватало. Потом пришло осознание — боль исчезла, оставив после себя совершенно обессилевшее и дрожащее тело, а дыхание было его собственным. Сорванное горло саднило. Сквозь тягучий воздух до смятого разума дошли равнодушные слова.

— Начнём с начала, раб… На колени.

Кое-как справившись с непослушным телом, Кириас встал на трясущиеся колени, опираясь на не менее трясущиеся руки.

— У тебя нет никаких прав. Ты — моя собственность. И делать я с тобой буду всё, что пожелаю. А за любое ослушание — строго наказывать.

Подняв на Энджиала испуганный взгляд, дроу торопливо заговорил:

— Я сделаю всё, что ты… вы захотите… хозяин. Только, пожалуйста, не позволяйте демонам больше прикасаться ко мне, умоляю!

Да, демонов он всё ещё боялся больше, несмотря на то, что Энджиал в причинении боли оказался куда изощрённее. Но зато тот, вроде бы, не претендовал на его задницу… Но почему его, только начавшие проясняться, глаза вновь затягивает тьма, а черты лица угрожающе заостряются? От контрастно спокойного голоса Кириаса почему-то пробила дрожь.

— Так значит, ты боишься того, что с тобой могут сделать мои демоны? А ты не дал труд себе задуматься, почему астральные демоны подчиняются мне?! Как думаешь, кто может называть демонов «своими», а они величать его в ответ Повелителем? Я покажу тебе, несчастный смертный, кого тебе на самом деле стоит бояться.

Кириас с нарастающим ужасом в душе наблюдал, как дрожит и размывается фигура Энджиала, как вместо знакомого облика возникает нечто огромное, внушающее первобытный ужас и желание скуля от страха забиться в какой-нибудь безопасный уголок! Парализующая паника выплеснулась в вопль ужаса, когда его тело легко подхватила чёрная лапа с острыми когтями, а спустя мгновение они оказались в устрашающего вида пыточной. Великие боги, только не снова! Сознание отчаянно желало покинуть разум, но ему опять не давали. И Кириас провалился на следующую ступень своего персонального ада.

***

Малыш Кириас, ты отдашь мне свои тело и душу. Да, я не буду брать тебя на ложе, как сделали демоны, пусть и не было такого приказа. Но и запрета не было тоже, потому что я помню свои мысли, за что можно наказывать подобным образом. А демоны всегда идут наиболее эффективным путём и вопросы морали им чужды. Ты заслужил. Пусть мне по-прежнему неприятна такая методика, но она как ничто помогает сломать личность. Демоны неплохо постарались, исходя из задачи и ограниченности времени, остальное я доделаю сам. Увы, чтобы вылепить нечто новое, более подходящее будущему Императору, и что скрывать — более достойное, мне придётся полностью растоптать твою личность, уничтожить гордость, хотя скорее это всё же гордыня. Твой испорченный братец на роль правителя, с моей точки зрения, не подходит, но он слишком взрослый для перековки характера, да и не знакомы мы с ним. А с тобой — да.