Выдохнув, я сел. Большой путь начинается с первого шага. Я прикрыл глаза, входя в транс. Мысли метались, гормоны плескались, руки тряслись, но я медленно дышал, раскачивая потоки внутри себя и вводя их в гармоничные колебания. Наконец наступил покой и вокруг проступили энергетические каналы, пронизывающие реальность. Тоже красочные, надо сказать. Но тоненькие, хлипкие совсем. Фу, мерзость.

Мда, пока контур не окрепнет – будет сложно. Но зато потом старания и воля окупятся. Этот урок я усвоил хорошо. Там, по ту сторону реальности, если ты не работаешь над собой – ты труп. Мне повезло и у меня был хороший учитель, который сделал из меня того, кем я стал. Странствующий демон-дуэлянт посвятивший свою жизнь дракам ради развлечений. Не знаю, разглядел ли во мне что-то особенное много лет назад, или скука одолела, но потерявший душу мальчишка растопил чёрное сердце поединщика.

Его звали Грайбай Белый. Жил в бою и погиб на дуэли.

Из транса я выпал когда за окном уже начинало рассветать. Слабость была такой, что я просто плюхнулся на кровать и тут же уснул.

***

– Лизавета Андреевна, – улыбнулся я садясь в машину. В салоне пахло духами. Прическа, хороший наряд. Косметика. Ого-го, Елизавета, вы решили завоевать сердца всех служителей Первой Церкви? – А как же занятия?

– Занятия никуда не денутся, Артемьев, – скосила она на меня взгляд, не снимая руки с руля. Какие красивые у неё пальцы. – Отпустить тебя в Пушкиногорский Приход одного мы не можем. Остальные преподаватели заняты, так что не надумывай себе ничего.

– Хорошо, Лизавета Андреевна, не буду. Я и не надумывал ничего. А что я должен был надумать? Вы мне подскажите, а то я от вашей красоты очень плохо соображаю. Прекрасно выглядите!

Её губы тронула улыбка. Ровно на миг, а затем учительница будто бы опомнилась и дала себе мысленную пощёчину. Ну да, мне семнадцать, я прыщавый юнец с гормонами, и она рядом со мною просто светская львица. Снисхождение вполне себе объяснимо. Оно скоро растает, я уверен, но пока пусть всё идёт так, как идёт.

Машина тронулась с места, и я поймал себя на мысли что очень хочу выпить хорошего чая. Сколько лет прошло с того момента, как я пил его в последний раз? В сером мире еда и напитки имели совсем другой вкус. Иногда я выходил из сопряжения на свободные от серых зон земли, чтобы испить именно чая. Настоящего, правильного. Но сейчас почему-то никак не мог вспомнить крайний раз. Только вкус жасмина. А вот когда это было-то?!

И ещё, после стольких грёз о чае, сегодня утром в столовой я был уничтожен бурдой из эмалированной кастрюли. Да, эта жижа была гораздо вкуснее любого напитка в серых зонах, но зваться могла как угодно, кроме гордого "чай"! Надеюсь, в городе найдётся что-то удобоваримое!

Даже слюнки потекли, право!

Машина выехала за высокие кованые ворота, которые медленно закрылись за нами, оставляя огороженный стеной приют. Кирпичная кладка почти полностью была покрыта плющом и девичьим виноградом. Угрюмые корпуса с зарешеченными окнами уменьшались в зеркале заднего вида.

– Я всегда знала, Артемьев, что ты пойдёшь дальше других, – прервала молчание девушка. – Было в тебе что-то такое. Но теперь… Теперь я вижу что-то ещё… Что-то большее.

Она бросила на меня заинтересованный взгляд. Да, Елизавета Андреевна. У каждого одарённого есть "что-то большее". Харизма называется. Будь ты хоть трижды урод, а если в тебе кровь одарённого то простолюдину покажешься симпатичным. Этим, надо отметить, многие пользуются. Мои гормоны прямо таки молили, чтобы и я воспользовался. Но кто царь в этом теле: я или они?