Да, и ты это засняла, Лиза.

– Либо я его, либо он тебя, Елизавета, – пожал плечами я, забросив удочку на «ты». – Выбор небольшой.

Она никак не отреагировала. Ага. Это хорошо. «Ты» проглочено. Готовимся к следующему этапу.

– Но как ты сумел? Твой дар пробудился только вчера вечером. После пробуждения люди неделями с кровати не встают. И обучение. Как ты догадался что нужно делать?

– Талант? – предположил я.

Она улыбнулась, потёрла переносицу, а потом с долгим вздохом откинулась на спинку.

– А кто из учителей был ночью в интернате? – спросил я. Знаю, что некоторые из преподавателей (и Лиза была одной из таких) расквартировывались вместе со всеми в приюте, в закрытом крыле во дворе. Но большинство жили за пределами интерната. Когда наступал вечер – парковку напротив заросших стен тревожили звуки двигателей и автомобили медленно выруливали на шоссе. Подальше от брошенных детей, поближе к собственным. Для кого-то жизни безродных подопечных были всего лишь работой.

И их нельзя винить.

– Что? – встряхнула она головой, не понимая. – В каком смысле?

– Я думаю, Елизавета, что стрелок на дороге ждал именно меня. Знал как я выгляжу. Когда поеду. Сомневаюсь, что он жил в том кольце дубов все эти годы. Поэтому хочу понять, кто мог его… Направить.

– О Боже, – она прикрыла рот в изумлении. – Боже… И правда…

– Вам всё понравилось? – у столика появился официант.

– Ватрушки просто изумительные, – поспешил поделиться я. – А чай ваш говно.

– Простите?! – опешил официант.

– Артемьев! – возмутилась Елизавета. – Простите его, пожалуйста.

– Я говорю: дерьмовый чай, – повторил я. – Скорее всего старый. В следующий раз постарайся лучше.

Я положил на стол щедрые чаевые.

– Бонусом за ватрушки, – подмигнул я официанту. Тот с широкой улыбкой смёл добычу со стола и сказал:

– Непременно постараюсь.

Едва он отошёл, я обернулся на учительницу:

– Итак, кто тогда ночевал? Кто знал, что зона закрыта и что закрыл её я? Дело ведь было почти ночью. Оставались только те, кто постоянно живёт в учительском крыле, плюс дежурные.

– Плюс обслуживающий персонал, – добавила Елизавета.

– Ай ты умница какая, – этих я даже упустил. Совершенно верно, и кроме преподавателей народу хватало. – Тогда всё ещё сложнее.

Она улыбнулась, но тут же посерьёзнела.

– Илья. Не вздумай так ко мне обращаться, когда рядом будет кто-то из школы, хорошо? Сейчас будем считать обстановку неформальной, но на территории приюта я твой учитель.

Я хмыкнул, с улыбкой глядя ей в глаза, но медленно кивнул.

– Спасибо, – ответила она и отвела взгляд. Зазвонил телефон, девушка схватила его будто спасательный круг.

– Павел Леонидович? Да… Да… Мы тут. Кафе «Любашина Радость». Да, ждём.

– Мне надо ненадолго отойти, – я поднялся из-за стола.

– Илья? – насторожилась Елизавета. – Не вздумай сбежать!

– От тебя – никогда, – я кивнул на магазин техники рядом с кафе. – Мне нужно во-о-он туда. Я быстро. Подожди меня здесь, если хочешь.

В магазине меня встретил скучающего вида парень немногим старше меня, но с видом прямо потомственного дворянина. Он с порога по-своему определил мои возможности и, не скрывая презрения, сказал:

– Уценкой не торгуем.

Я сдержался от того, чтобы не сунуть ему кулаком в нос.

– Как ты разговариваешь с дворянином? – вместо этого спросил я.

Он фыркнул:

– Дворянином? Ты себя в зеркало видел?

Резонно. Разумно. Обидно. Придётся вложиться в одежду. Ну, а пока… Я вытащил из кармана амулет, накинул его на шею. Консультант побледнел.

– Вы в телефонах так же как и в людях разбираетесь, Ипполит? – прочитал я его имя на бэйджике. – Если да, то позовите мне кого повыше званием. Мне нужна толковая техника, а не какая-нибудь итальянская поделка.