«Эх, сюда бы мой наборчик… который мама отобрала, чтобы я больше не…»

Мысли о погибших родителях сбили мне настрой, и тем не менее я попыталась взять себя в руки вновь, сосредоточившись на деле. Здесь только я и замок. Больше никого и ничего. Угольно-черная отмычка сверкнула на солнце, и я услышала щелчок. Вскрытие прошло успешно.

– Йес! Оу, е! – возрадовалась я, кривляясь и шипя, чтобы не раскричаться от радости и не привлечь лишнего внимания, если вдруг кто-то окажется поблизости. – Никто и ничто не устоит перед великолепием Чумы!

Дверь открылась с такой легкостью, что я даже не поверила своим рукам. Посмотрела – а петли-то смазаны. И с внутренней стороны дверь чистая. Видно, что ухаживают. Значит не такая уж теплица забро…

Обернувшись, я в шоке уставилась перед собой. На километры вперед шла широкая аллея ботанического сада. Тогда я вышла из теплицы, оценила ее внешние габариты и снова вошла. Геометрия у меня совсем не складывалась: внутри теплица была многократно больше, чем снаружи. Магия, не иначе!

Красота ботанического сада завораживала, и я позволила себе немного прогуляться. Ни о каких лавочках речи не шло, а вот различных растений здесь было хоть отбавляй. И в то же время чувствовалась какая-то искусственность, неправдоподобность. Я не могла описать словами свои ощущения…

…ровно до тех пор, пока не набрела на узенький проток, ведущий в застоявшийся заболоченный прудик, воды в которой всего метр на метр. Остальное высохло и заросло камышом.

А в мутной воде игрались тощие длинные рыбины с золочено-серебристыми боками и выглядели крайне… аппетитно. Забытый нечеловеческий голод напомнил о себе со всей возможной силой, и я не заметила, как засунула руку в воду и схватила одну из рыбин. Та извивалась в моей руке, ранила острыми чешуйками нежную кожу, оставляя саднящие кровоточащие царапинки.

Клац. И я очнулась от резкого звука сомкнувшихся рыбьих челюстей, напомнивших мне челюсти пираньи. А рыбка-то плотоядная (скорее всего). И как не испугалась руку в воду запустить? Таких рыбешек там штук пять или шесть. Они меня могли без кисти руки оставить.

Значит на обед у меня будет сашими.

Рыба в руке болье не трепыхалась. Задохнулась, наверное, без воды. Или ослабла. Несколько ее родственников собралось у поверхности воды, а стоило мне повернуться и потянуть к ним вторую руку – кинулись врассыпную.

– Ну и не надо. Не очень-то и хотелось.

Чистить рыбу я не умела, так что учиться пришлось в походных условиях. В качестве ножа удалось использовать острые плавники, а оцарапанные в процессе рыбалки и чистки ладони ополоснула в мутной воде (логика напрочь отключилась, наверное, и я действовала на автомате).

Зато поела, захоронив рыбный скелет неподалеку за исключением челюстей. Обе половины были достаточно крепкими, чтобы сделать из них крутую подвеску. Только шлифануть чуть-чуть и лаком покрыть, чтобы блестело.

Часы показывали, что я задержалась, и я пулей метнулась к выходу из теплицы. Ладони саднило, и, забираться по лестничке по отвесной стене, было боязно. А на улице совсем стемнело. А вдруг меня уже ищут?

– Главное не смотреть вниз, – напутствовала себя я, прежде чем приступить к подъему.

В любом случае приключение себя оправдало. Съеденная мною рыбка наверное тоже была волшебной, потому как от голода не осталось ни следа. И эмоционально я стала спокойна и уравновешена, так что путь наверх прошел без каких-либо эксцессов. Я ни капельки не боялась. (Наверное).

Последний рывок – залезть в окно – дался мне немного сложнее, чем весь подъем, но я была собой крайне довольна. И закрыв за собой окно, я с большим удовольствием повалилась на кровать в соседней комнате, нагло проигнорировав диван в гостиной.