– То есть она лет десять сильно нуждалась в деньгах, а самый быстрый способ хорошо заработать – это продать на сторону секреты новинок, – хмыкнул Сьят. – Она же сама ничего нового не придумала, ничего себе ради премий и продвижения по службе не присвоила? Конечно, нет, это опасно, раз все знают, что в ней мало творчества. Кстати, помните убитого Эльяса из дела о пропавшей могиле и вашу опытную разработку в стене его дома? Которую придумали десять лет назад? В то время Льеса уже работала в отделе?

– Как раз год как пришла, – мрачно подтвердил мастер Гьириб. – И уж кого я точно не подозревал – больно исполнительна... Думаете, Бьюра узнала? Но ведь проще же убить, чем похитить.

– Извините, не соглашусь. Убить не так-то просто, – возразил Сьят. – Вот я, например, боюсь мертвецов – и я бы тоже похитил. Для начала. А дальше – по обстоятельствам. Или припрятал бы до побега, а после письмо с местоположением подбросил, или дальше бы использовал. Но сейчас гадать об этом бесполезно. Предлагаю сначала спасти Бьюру. А там и правду узнаем.

– Как? – скептично поднял брови глава. – Если она, по-вашему, умеет обходить заклятье правды? Пытать будете? Немолодую женщину?

– А я, кажется, понял, – вставил Мьёл. Во время беседы он сидел молча, уставившись в пол, а теперь его глаза горели вдохновением. – Я понял, как она обошла правду. И без пыток всё расскажет. Почти без.

Мастер Гьириб недоверчиво фыркнул, но обсуждать (и осуждать) это заявление не стал. Лишь спросил:

– От меня что потребуется?

– Портреты Бьюры и Льесы в ближайшее же время. И дальнейшее сотрудничество, – Сьят аккуратно сложил бумаги и встал. – У меня есть пара идей. Позже напишу. Но очень прошу вас пока не тревожить Льесу. Мы приходили из-за чего угодно, но не из-за неё, Бьюры или утечки секретов. Придумайте причину. Пустите слух. Даже посмейтесь над нами – например, из-за того, что теперь мы оба к вам в архив просимся: Мьёл – ещё на неделю, я – навсегда. Только не тревожьте Льесу.

– Понял, – кивнул мастер Гьириб. – Согласен. Жду. Всего доброго, молодые люди.

– Как ты понял, что портрет-то поддельный? – прошептал Мьёл, когда сыскники, откланявшись, покинули ведомство.

– А у нас уже было похожее дело – лет двадцать назад, – отозвался Сьят. – Оно и в архиве значится как «Дело невидимки». Только тогда мы искали девочку из приюта, которая ухитрилась подменить в личном деле свой портрет на выдуманный уличным художником и сбежать. А за полгода до побега она постоянно и всем подряд корчила такие рожи, что после никто не смог толком вспомнить, какое же у неё нормальное лицо. Эту «невидимку» год искали, но так и не нашли, а во взрослом возрасте она сама заглянула в приют и рассказала, как удрала. Мне об этом деле как-то приятель рассказал. И заодно я вспомнил про нашего южанина, который «чёрная невеста». Он был – невиданный случай! – невосприимчив к воздействию. Так почему же, подумал я, кое-кто не может быть невосприимчивым к правде?

***

– Скажите, матушка, а как далеко дух может уйти от тела? – спросил Сьят.

Время близилось к обеду, но в чайной уже было полно замёрзших гостей, поэтому матушка Шанэ пригласила сыскников в тёплую беседку и сначала заставила обоих поесть. И лишь за чаем разрешила заговорить о делах.

– Недалеко, – ответила матушка, убирая со стола грязную посуду. – Расстояние зависит от того, как душа привязана к телу – ещё крепко или уже не очень. Чем слабее связи – тем дальше расстояние и больше времени дух может пребывать вне тела. Но время – это всегда час-полтора, а расстояние – недалеко. Я проверила все здания ведомства в парке – на всех трёх одинаковая защита. Мы такую называем «ни войти – ни выйти». Если бы не она, я бы сказала, что Бьюра где-то там – где-то в одном из трёх зданий. Но с такой защитой она бы не вышла наружу. То есть её надо искать в крайних домах на ближайших к парку улочках.