– Но… –пытается возразить Кристина.

– Или бешамель или я до конца жизни заставлять тебя резать этот ваш ужасный салат "Смерть французской кухне"!

– Это какой? – осмеливается спросить Марк.

Но делает это очень осторожно. Молодец насильник! Понял, что на этой кухне есть только один барин – сам Гаспар.

– Оливье! – с ненавистью выплевывает Гаспар.

Он решительно направляется на склад, выкатывает оттуда тележку. Аккуратно переносит на нее блюдо. Кладет рядом длинные спички, ставит бутылку красного вина, и важно выходит из кухни. Я спешу за ним. Но на пороге оглядываюсь, чтобы насладиться жалким видом Кристины.

Она, молча глотая слезы, стоит возле плиты над сотейником, активно орудуя в нем деревянной ложкой.

5. 5 глава. Убери клешню, королевский насильник!

–Так, ну вы пока подавайте, а я пойду проверю кое-что, – Артем, не дожидаясь лифта, спешит вверх по лестнице.

Было бы хорошо, если бы Марк тоже ушел. Но он, как назло, стоит возле лифта и явно уходить не собирается.

–Вообще-то для подачи гостю комплимента от шеф-повара достаточно самого шеф-повара и управляющего, – как бы ни к кому не обращаясь говорю я, поправляя прическу, у которой сегодня явно революция.

Непослушные пряди так и норовят выбиться из низкого "узла" на шее. Нужно было еще пару шпилек воткнуть в прическу. А я спешила, задумалась и подколола только две. Теперь расплачиваюсь лохматой растрёпанностью за невнимательность.

– У нас теперь в отеле двое управляющих, – немедленно возражает Марк.

– Ну если быть совсем точными, то трое, – поправляю его я.

– Артем не в счет, – отмахивается он. – Можете сразу вычеркнуть его из списка.

– Это почему?

– Он не создан для работы. Такой же пустой, как его мамочка.

Да уж! Сложные у них семейные отношения!

Дружной троицей –я, Марк и Гаспар, мы выходим из лифта на последнем этаже, где расположен президентский люкс, и медленно катим тележку по коридору. Причем все трое держимся за поручень. Возле двери нам приходится разделиться, и Гаспар, завладев, наконец, тележкой, вкатывает ее в номер и замирает рядом с торжественными лицом. Мимо по коридору проходит Леня. Он сопровождает гостью отеля, галантно журча:

– Сударыня, я немедленно починю кондиционэр! Ибо такая роскошная женщина должна задыхаться только от любовного пыла, но никак не от жары.

– Ах, какой вы забавный! – глубоким сопрано восклицает гостья лет сорока пяти.

Типичная ягодка опять, ухоженная, вылощенная, яркая блондинка, она одета в красивый летний брючный костюм. Ягодка – известная оперная певица, которая в первый раз гостит в нашем отеле. Быстро открываю ежедневник и делаю заметку: "Проследить за Леней".

Шива наш – неисправимый бабник. Хотя очень обижается, когда ему это говорят в лицо. Потому что считает себя последним романтиком и, действительно, влюбляется в каждую женщину. Причем смертельно и навсегда. Вернее, до следующей знойной красавицы. А недостатка в них он не испытывает.

Леня высокий, мускулистый, и что интересно: все это благодаря удачной генетике. Так как никакого спорта, кроме метания в рот рюмок и бутербродов, Леня не признает. Ест и пьёт от души и от пуза, и из кухни ресторана почти не выходит. При этом ни на лице, ни на теле совершенно не видны следы активных возлияний. Ему даже Кин Конгыч завидует. Леня моментально находит подход к женщинам старомодной поэтичностью и романтичностью. Всех пассий он называет "сударынями" или "барышнями", отчего женщины сразу млеют.

Кроме того, ходят активные слухи, что Леня отличается небывалой мужской силой и харизмой. Что, видимо, правда. Потому что богатые гостьи отеля моментально западают на него, как только он берет в руки гитару, и, прикрыв миндалевидные глаза, мягким баритоном выводит: