Мне снились какие-то люди, облачённые в чёрные балахоны. Среди них был отец. Сюжет сна казался бессвязным и обрывочным. Сцены сменяли одна другую не позволяя собрать суть воедино.

Вот мама, в слезах, кричит: «Не допущу!» Я никогда прежде не видела её в таком состоянии: глаза горели гневом, а в голосе звучали ярость и отчаяние, причина которых мне была неизвестна.

Вновь люди, чьи лица скрыты под капюшонами. Склоняясь над каменным саркофагом, они издавали пугающие звуки, похожие на мычание, и раскачивались из стороны в сторону, нашёптывая что-то на непонятном языке.

Наш старый дом в Финиксе. Он всё тот же, но в то же время другой. В его стенах я больше не чувствую себя в безопасности.

С опаской озираясь по сторонам, я вхожу в гостиную и вижу Сандру, лежащую на полу возле дивана. Она неподвижна. Повсюду кровь… Много крови!

Я подбегаю ближе, хватаю маму за плечо, и она опрокидывается на спину, словно тряпичная кукла. Глаза её стеклянны, лицо побелело и застыло в ужасе. Моя мать мертва! Крик подступает к горлу, но видение снова ускользает.

Отец. В его голосе звучит столько боли и… вины.

– Прости меня, принцесса, – бормочет он.

– За что ты просишь прощения, папа? – спрашиваю я и его образ исчезает, растворяется словно сигаретный дым на ветру.

Передо мной вновь предстаёт человек в балахоне. Я не могу разглядеть его лица, но каким-то непостижимым образом знаю, он не причинит мне вреда. Однако яркий солнечный свет, отражаясь от предмета в его руке слепит глаза. Я вновь слышу «прости», произнесённое знакомым голосом, и ощущаю, как холодный металл пронзает мою грудь. Кровь наполняет рот. Не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть и падаю на колени, пытаясь выдавить из себя хриплый вопрос: «Почему?» – но сознание проваливается в кромешный мрак. Здесь ни холодно, ни жарко, я почти ничего не чувствую и не вижу… Кроме бездонно голубых глаз, смотрящих на меня будто из глубины моей собственной души.

– Адам, – беззвучно шепчут мои онемевшие губы, – Адам, помоги мне…

Блэк не отвечает, угрюмо разглядывая моё лицо, словно ищет в нём что-то знакомое и, не найдя, разочарованно произносит:

– Думал, мы одинаковые, но ты… – и я просыпаюсь.

Первое, что я увидела, открыв глаза, были электронные часы на прикроватной тумбочке. Они показывали 6:30 утра – слишком рано, но сон выжал очередной кошмар. В последнее время жуткие сны приходили всё чаще. Сюзанна утверждала, что такова реакция моего подсознания на стресс: развод родителей, новый дом и школа. Я была с ней согласна, однако с каждым днём становилось всё тревожнее. Возможно, и правда, стоило обратиться к мистеру Бруни за помощью?..

На носу был ноябрь. Последние несколько дней шли дожди. Хмурая погода и унылое настроение невольно наводили на размышления, начинающиеся с фразы: «А что, если бы»? Что, если бы мои родители остались вместе, мы не переехали в Блэкфорт, я не устроилась на работу в «Роджер» и не встретила…

Взгляд скользнул к письменному столу, где лежал компакт-диск «Blood and Roses», который группа раздавала на прошлом выступлении. В районе солнечного сплетения неприятно кольнуло.

Если бы меня спросили даже через десять лет: какой он – Адам Блэк? Я бы не задумываясь ответила, что в вечер нашего знакомства на нём была чёрная косуха, зауженные джинсы, новенькие конверсы с идеально белой подошвой. Он имел внушительный внедорожник и стильную спортивку, но предпочитал передвигаться на мотоцикле. Адам почти всегда носил солнечные очки, даже в дождь. Пренебрегал головными уборами в холодные дни. Обожал кожаные фенечки и браслеты. А его парфюм с терпкими нотами бергамота и тёплым сандаловым шлейфом очень напоминал аромат «St. James of London». Мой папа пользовался такими…