— Угу, — невнятно пробормотала я, боясь задавать главный вопрос. А кто за этим зверинцем убирать потом будет? Тоже я?

— И самое главное. В клетки заходить запрещено, если не хочешь лишиться головы и пальцев, — дополнил Фенир. — Тем более что там настроена тонкая уборочная магия. Повредишь — будешь выгребать навоз вручную! Я серьезно. И если погибнешь — приглашу некромантов, они тебя поднимут, и все равно закончишь уборку.

— Прелесть, — только и смогла сказать я. — Поверьте, я туда ни ногой. Обещаю.

— Верю. — Фенир улыбнулся почти добродушно и протянул мне бумагу, взятую из воздуха. — Но договор подпиши. Здесь об ответственности, обязанностях, последствиях несчастных случаев…

Я с мрачным видом взяла бумаги.

— Прочту у себя и завтра принесу, — ответила, обводя все хозяйство вокруг недобрым взглядом.

— Думайте, Элизабет, думайте… Но гидру после ужина и в пять покормить не забудьте. На кухне я о вас предупредил, мясо и овощи вам выдадут.

— А овощи кому? — опешила я.

— Мурзу. Этот пушистик тоже нуждается в ежедневном кормлении.

— Но ведь я еще не подписала договор.

— Это ничего, — Фенир отмахнулся, — в канцелярии академии вы уже записаны в качестве моей помощницы. Так что не робейте, работайте. Или без мытья колб вам здесь не интересно?

— До свидания, профессор. — Игнорируя шпильку в свой адрес, я попыталась уйти. Но не преуспела.

Меня за руку поймали длинные пальцы.

— И все-таки… — Фенир прищурился и уставился мне в лицо. — Есть в вас хоть что-то особенное? Родимое пятно, может, какое-то?

— Вы… странный, — сказала я, старательно игнорируя подбрасываемые мозгом более уместные эпитеты. Типа “псих”, “ненормальный”, “пугающий”…

Фенир раздраженно цыкнул и отпустил меня.

— Что ж, может, в следующий раз? — сказал он сам себе и принялся развязывать передник.

Уже оказавшись у двери, я не выдержала и остановилась. Конечно, нужно было соблюдать субординацию и все такое, и, клянусь, с любым другим профессором я бы вела себя иначе… Но не с Фениром. Оставаться с ним и дальше наедине среди кучи нечисти я могла лишь в том случае, если бы хоть немного понимала и доверяла ему. Пока не было осуществлено ни первое, ни второе.

— Вы меня не запоминаете, — сказала я тихо. Не спросила, а констатировала факт. — И это не просто забывчивость, правда ведь?

Фенир как раз справился с фартуком, откинул его на раковину и принялся мыть руки. Я тут же посмотрела на свое запястье — оно было испачкано. Поморщившись, тоже пошла к воде. Заодно повторила вопрос.

— Почему вы не можете запомнить меня, профессор?

Он нехотя обернулся и посмотрел мне в лицо даже с бо́льшим презрением, чем недавно на мурза.

— А вы приставучая, — сказал недовольно. — Хотите правду, или соврать что-то для вашего спокойствия?

Я, признаться, задумалась. Что ж там за правда, если есть еще и второй вариант? Но коварное любопытство не дало отступить и здесь.

— Говорите как есть.

— Ранение, — пожал плечами Фенир, уступая мне место у раковины. — Разве вы никогда не слышали о моих странностях, юная леди?

— Я долго жила за границей, — ответила, отмывая собственное запястье от крови неизвестного животного, скормленного нечисти. — Потому было бы очень любезно с вашей стороны…

— Ранение, я же сказал, — перебил он. Потом посмотрел на меня внимательно и добавил тихо: — В голову. Вот сюда.

Он показал на свой затылок.

В этот момент кто-то из зверей снова дико завыл, и я подпрыгнула на месте, вдруг понимая, насколько сильно напряжена. Усилием воли я заставила себя перебороть страх и уточнить:

— Значит, после ранения что-то изменилось?