— Можно, я приеду к тебе, как-нибудь?

Аня покраснела, застеснявшись, опустила глаза и еле слышно произнесла, — Приезжай. Я буду тебя ждать.

Потом Фёдор записал на всякий случай на вырванном тетрадном листочке почтовый адрес, по которому девушка постоянно проживала. Пообещав, что обязательно ей напишет.

За окном просигналила машина и Фёдор, подхватив свою сумку, пошёл к выходу. А Аня, накинув на плечи платок, вышла к воротам его проводить.
Федя поздоровался с водителем, закинул на сиденье сумку и обернулся. Хрупкая фигурка девушки сиротливо стояла у ворот.

И парень неожиданно даже сам для себя вдруг сорвался с места, быстрым шагом подскочил к девушке. Бережно взял её лицо двумя руками, заглянул в доверчиво распахнутые глаза и припал к её губам. Аня тихонько ахнула и несмело ответила парню, прижавшись к нему и закинув руки на шею. Водитель молоковоза засмеялся и нажал на клаксон. Молодые люди вздрогнули и отпрянули друг от друга.

Всю дорогу до Шеметово Фёдор мечтательно улыбался, вспоминая вкус и аромат сладостного поцелуя.
Аня пахла летом, ромашкой и малиной.

Проводив Фёдора, Анна вошла в дом. В люльке, подвешенной к потолку, заворочалась и закряхтела племянница. Девушка достала девочку из колыбельки, положила на кровать, застелив её предварительно клеёнкой.

— Кто это у нас тут мокренький? Кто описался? — заворковала девушка.

Шестимесячная Таиска активно пыталась выбраться из пелёнок.

— Ух ты, какая прыткая, люльку — то убирать, похоже, уже пора. Не ровён час вывалишься из неё. Большая стала.

Аня освободила малышку из плена, убрала мокрые пелёнки и вышла в сени, чтобы взять бутылочку с молоком, что сцедила Зоя. Подогрев её в кружке с горячей водой, покормила девочку.

— Какая же ты у нас хорошенькая, голубоглазенькая — тетёшкала она ребёнка.

На кровати повернулся и распахнул глаза пятилетний Егорка, недоумевающе посмотрел на Аню. А потом с ликующим криком вскочил и кинулся к девушке, — Няня, няня, ты приехала. Я так скучал.

Он прижался к Анне, а та, положив малышку на постель, подхватила мальчишку, целуя в румяные со сна щёки.

— Я тоже скучала по тебе Егорка. Какой ты уже большой стал. Помогаешь маме нянчиться с сестрёнкой?

— Да ну её, только и знает, что ест, да спит, да орёт ещё, — недовольно буркнул мальчик.

Отгородив малышку от края одеялом и подушками, Аня с племянником пошла на кухню. — Что кушать будешь, Егорка, кашу или омлет?

— Я хочу омлет, а Таське кашу надо сварить, — деловито отозвался Егор и, придвинув к рукомойнику табурет, полез на него, чтобы умыться.

— Таиска уже молочко попила, немного потерпит. Сейчас мы тебе омлетик сообразим, два яйца или три?

— Я же мужик, мне много есть надо, давай три.

— Ах ты мой мужичок, — засмеялась девушка, взъерошив мальчишке блондинистые волосы.

Посадив племянника завтракать, вернулась к девочке. Малышка спокойно играла погремушками. И Аня, проверив кровать, на которой спал Егорка, стряхнула простыни и заправила постель. Стукнула в сенях дверь и в дом вошла запыхавшаяся Зоя.

— Ну, как вы тут без меня?

— Да вот позавтракали, — вышла Аня, ей навстречу, с племянницей на руках. — Как ты тут справляешься сестрица? Кто за малышкой следит, когда ты на работе?

— Свёкровку прошу, иногда соседка, бабка Панютиха помогает. Да и Егорка уже в случае чего бутылочку подать может. Живём потихоньку, — грустно ответила Зоя. — Ничего, скоро в ясельки пойдёт, полегче станет. Ты то, как, надолго приехала?

— А я пенсию оформила и уволилась. Хочу учиться пойти на фельдшера или медсестру. Документы вот сдала и к вам. Недельки две побуду, а потом у меня экзамены.