– Не могу обещать, – Лука все еще смотрел на гладь озера, отчаянно надеясь, что она покажется снова. – А что она имела ввиду, когда сказала, что имеет на меня права.

– Лу, – Старший отвел глаза. – Вот это точно не мое дело. И не проси меня отвечать. Эти вопросы с тобой должны решать другие. И я не полезу в это дело, ни за какие коврижки.

Рыцарь удивился. Еще никогда он не видел наставника таким. Будто тот в чем-то виноват. Но он тут же обо всем забыл, потому что они уже по колено зашли в воду, потому что они покидали землю Девы. Потому что он так и не дождался ее прощального знака.

Много позже он узнал ответ на свой вопрос. И он сделал выбор навсегда разлучивший его с Нимуэй. Но в течение десятка лет она так часто снилась ему по ночам. А иногда он с трудом удерживался, чтобы не назвать ее именем других женщин, представляя Деву в своей пастели.

Местечко вызывало невольный озноб. Черный застывший лес, коробки оставленных срубов. Тишина, к которой вряд ли сможешь привыкнуть. Предрассветная дымка придает всему этому пейзажу еще более ощутимый оттенок нереальности. Лука включил музыку. Пусть хоть что-то отвлекает. Он вообще всегда плохо себя чувствовал в местах, оставленных людьми. Там витало что-то пугающее, точнее, приводящее в состояние животного ужаса. Нет, речь идет не о присутствии какой-то нечисти, а о чем-то по-настоящему сверхъестественном.

Удружила Нимуэй. Хотя чего-то иного от нее ожидать было трудно. И, естественно, все поддается холодной логике. Место, лишенное присутствия смертных, лучше всего подходит для открытия портала, особенно если учесть, что оно овеяно легендами. Лука вспомнил о Млевском монастыре, ушедшем под землю, когда его пришли сжигать, во времена борьбы со староверами. Говорят, здесь до сих пор слышен из-под земли колокольный перезвон, а в местной Млевской церкви по вечерам поет ангельский хор.

У Луки в проигрывателе пела Джем, и его это устраивало намного больше. Даже не смотря на несовсем удачный выбор песни. «Что охраняет камень наших лиц? Зачем звезда с росой полночной спорит? Рождает ожиданье для убийц и время пасть в обойме для героя». Ну, что ж, очень жизнеутверждающе. Он решил покурить, потянулся за пачкой на соседнее сиденье, достал сигарету, чиркнул зажигалкой, а когда посмотрел опять в окно, она уже была здесь. Женская фигура в монашеском одеянии. Волосы убраны под черный плат с белой каймой, руки церемонно сцеплены, весь вид преисполнен спокойствия и смирения. Стерва!

Рыцарь усмехнулся, вышел из машины, осторожно вытащил ребенка и направился к ней. Она стояла точно у самой кромки леса, на узкой тропе, ведущей к реке.

– Здравствуй, Нимуэй.

Она была по-прежнему потрясающе красива. Просто ожившая мечта. Тонкие, почти ангельские черты лица, небесно-голубые глаза, и что-то такое в лице ради чего многие совершали бы подвиги, не жалея жизни. Многие, но, увы, уже не он.

– Здравствуй, Рыцарь, – она чуть улыбнулась, сделав ударение на последнем слове.

– Забавный выбор наряда, – иронично оповестил он ее. – И поза подходящая. Хотя с моей точки зрения фея-монахиня, это так же дико, как и фея-крестная.

– Неужели я тебе разонравилась? – жеманно поинтересовалась Дева.

– Ну, что ты, дорогая, – он позволил себе любимую кривую ухмылку. – Я уверен, что слова «во всех ты, душечка, нарядах хороша», классик русской литературы посвятил именно тебе. Не припоминаешь? Хотя опять же, по моему личному убеждению, кокетничающая монахиня, это пошло.

Она чуть поджала губы, но оставила его выпады без ответа.