Утром, когда рассвело, открылась дверь, и слуги внесли новый поднос с едой. Один из них — тот, что выглядел самым главным — сообщил, что церемония похорон состоится поздно вечером, на закате. А до тех пор Локвину рекомендуется побыть здесь.

— Но мне нужно отсюда выйти! — запротестовал Локвин. — Я хочу поговорить с Кайгоэ. Да, пожалуйста, передайте ему это.

Слуга почтительно поклонился, но то ли не передал эту просьбу, то ли второй советник не посчитал нужным явиться в ближайшее время. Он пришёл только вечером, когда здешнее солнце уже начинало опускаться к горизонту.

— Вы хотели меня видеть? — спросил он, как ни в чём не бывало.

— Да, где-то двенадцать часов назад!

— Прошу меня простить, — Кайгоэ низко склонил голову. — Я не мог прийти раньше. Во-первых, на плечи советников легло слишком много обязанностей. А, во-вторых, мои… друзья не очень-то обрадовались бы, если я начал выполнять ваши приказы до инициации. Меня обвинили бы в желании понравиться вам, чтобы получить больше власти. Да и вам бы такое не пошло на пользу. Но сейчас я здесь, и вы можете сказать мне всё, что намеревались.

Локвин ещё какое-то время раздражённо на него смотрел, но потом вздохнул.

— Я… мне просто нужно было понять, чего ожидать сегодня. Вы толком не объяснили, а неизвестность сводит с ума, знаете ли! А ещё, когда тебе не разрешают выйти из комнаты…

— Теперь уже можно, — сказал Кайгоэ. — Но сначала, пожалуйста, переоденьтесь вот в это, — он протянул Локвину, неизвестно откуда появившуюся, аккуратно сложенную одежду. — Это более подходит для похорон и дальнейшей церемонии.

Локвин быстро переоделся, довольный тем, что ему, наконец, разрешили выйти отсюда. Второй советник повёл его по запутанной сети узких коридоров прямиком на вершину стены, туда, где они были вчера.

— Снова хотите, чтобы я взглянул на здешние луны? — саркастически спросил Локвин.

— Нет, господин мой. Сегодня я предлагаю вам опустить взор к земле.

Он указал куда-то вниз, и Локвин взглядом проследил за его жестом. На улице, прямо под стенами дворца собралось целое живое «море», состоящее из сотен и тысяч людей. Все они нетерпеливо толпились, ожидая чего-то, при этом каждый поднял голову к стенам и дальше, к небу.

— Сколько их тут… — выдохнул Локвин.

— Да, немало, — кивнул второй советник.

— И все они пришли, чтобы проститься с… господином Ёсиго?

— Кое-кто. Но многим просто любопытно, другие не хотят отставать от соседей, которые в эту ночь пошли к дворцу. Есть и те, которые сейчас искренне радуются смерти нашего господина. Да, не смотрите так. Вы всё-таки не мальчик, и должны понимать, как работает мир… Все миры.

На какое-то время они оба замолчали. Локвин просто смотрел на, собравшуюся толпу, пытаясь визуально определить, кто из людей пришёл сюда, чтобы позлорадствовать. Порой ему казалось, что это у него получается, но то должно быть, было всего лишь игрой воображения. Наконец, он не выдержал и задал, так интересующий его вопрос:

— Что со мной будет? Я имею в виду, после похорон.

Кайгоэ ответил не сразу, а когда заговорил, то явно очень тщательно подбирал слова.

— Мы достоверно знаем о вашем родстве с семьёй Имаро. Но наши традиции требуют провести некую процедуру… проверку, если хотите. Вашу кровь и хранящуюся в ней силу, должны признать.

— Во мне нет никакой силы, — не подумав, сказал Локвин. — Я самый обычный человек, кто бы там ни были мои предки.

— Ради нашего общего блага, надеюсь, что вы заблуждаетесь, — Кайгоэ был очень серьёзен. — Но вообще, это не так уж удивительно, что вы ничего не знаете о своих силах. Это бывает не так просто. Сила может спать внутри людей порой… всю их жизнь. Ваши предки рождались, старели и умирали, так ничего и не узнав о своей истинной сущности. Печально, на мой взгляд, хотя наверняка найдутся те, кто посчитают это за благо… — он замолчал, потом прислушался к чему-то, доступному ему одному. — Мы с вами заговорились. Церемония вот-вот начнётся, а опаздывать никак нельзя.