Сонный лес, Карринг

Двадцать девятый день Сойнира, год 1490 с.д.п.

Бэстифар никогда не считал себя упрямцем, хотя приближенные в Грате частенько указывали ему на это. Он начал понимать, о чем они говорили, только в безымянной деревушке оживших мертвецов в глубине Сонного леса, когда слишком уж часто стал выводить из себя Ланкарта. Их стычка десятидневной давности в трактире не заставила Бэстифара присмиреть или затаиться, хотя у колдуна явно был на это расчет. Несмотря на то и дело вспыхивающую резь во всем теле, Бэстифар с гордо поднятой головой явился на ужин, поймав на себе заинтересованные взгляды всех посетителей трактира. Осмотрев зал, он уверенно направился к столу, за которым сидел Влас, и занял место. На то, как Влас беспокойно заерзал на скамье, Бэстифар предпочел не обращать внимания. Зато на то, что Ланкарт с Мелитой демонстративно присели за другой стол, он внимание обратил, как и на то, что Мелита поглядывала на него. Замечал он и взгляды Ланкарта – недовольные и грозные. После его демонстрации силы местная пресная еда имела легкий вкус тлена, однако Бэстифар ел с деланным аппетитом, получая несказанное удовольствие от того, как кривится лицо Ланкарта, которому так и не удалось приструнить и запугать своевольного аркала.

– Скажи, Влас, неужели за время существования деревни никто никогда не пытался сбежать от Ланкарта? – спросил он.

Влас изумленно вытаращил на него глаза-бусинки и оглянулся по сторонам, размышляя, стоит ли отвечать.

– Сбежать? – переспросил он.

– Слово «свобода» тебе знакомо? Или с годами оно выпадает из вашего лексикона? – усмехнулся Бэстифар.

Влас покривился.

– Ну на моем веку никто сбежать не пытался. Во-первых, это невозможно, во-вторых, незачем. Ланкарт дал нам новую жизнь взамен той, что отняли боги, тяжелая болезнь или раны. Мы благодарны ему, мы семья. И довольствуемся тем, что имеем.

Бэстифару сделалось дурно от этих слов.

– Полегче с такими речами, так и подавиться недолго, – буркнул он, продолжив старательно жевать печеные овощи со вкусом тлена, глядя на хмурого Ланкарта. Даже из уст колдуна эти тирады не звучали так мерзко, как из уст одной из его марионеток.

После разговора с Власом и ужина в голове Бэстифара созрело сразу два плана: проверить, что будет, если отойти достаточно далеко от деревни и углубиться в лес, и что будет, если все же съесть мясо.

Начать осуществлять свои планы Бэстифар решил уже на следующий день. Порвав одну из дарованных ему рубашек на лоскуты, он отправился в лес и начал оставлять на деревьях метки, проходя примерно одинаковые отрезки пути. Попутно он искал лесных зверей – кого-нибудь мелкого, на кого можно установить ловушку, однако ему никого не попадалось. Сонный лес близ Шорры будто вымер, и животные старались держаться отсюда подальше. Бэстифар уяснил: чтобы осуществить свой второй план, придется хорошенько углубиться в чащу.

Отдаляясь от деревни некроманта, Бэстифар прошел около двух лиг, когда по телу вдруг разлилась противная ломота.

– Это еще что такое? – упавшим голосом пробормотал он, дотронувшись до лба. Голова кружилась. Он не знал, отчего с ним это происходит. Даже подумал, что так бывает со всяким, кто долго идет пешком, но быстро отмел эту мысль, потому что за людьми он такого никогда не замечал, а чужую боль прежде различал без труда.

Ноги налились тяжестью. С каждым шагом идти становилось все труднее, навязчивая боль нарастала.

– Это и есть… твоя связь? – проскрипел Бэстифар, обращаясь к Ланкарту через безмолвный лес. – Тогда выкуси! Этим ты меня не удержишь.