Они были одеты в обычную одежду, в куртки и брюки, и напоминали обычных расшалившихся ребятишек, вздумавших устроить свалку на мостовой. Да только они скрежетали не тише старшей паучихи, лица их были отталкивающие, как у злобных старичков, и изо ртов у них торчали такие же жвала, как у нее.

— Да с ней целый выводок! — выкрикнул Густав, подпрыгнув всеми четырьмя лапами. — Что ж за лживый такой рот у нее! Не собиралась она сдерживаться, она нами планировала накормить своих выродков!

Вероятно, Тристану пришлось бы выпустить из захвата паучиху, чтоб спасаться самому и как-то отбиться от наскакивающих пауков. Но тут с неба, размахивая белоснежными крыльями, упали близнецы, Алекс и Рэй, словно грозное провидение, с карающими мечами в руках.

Ни слова не говоря, они набросились на мелкую нечисть, рассекая своими новыми, острыми, блестящими мечами маленькие волосатые тела, пинками отшвыривали их от Тристана. Расправились с Ткачами они быстро, и, сложив крылья и убрав мечи, поспешили на помощь отцу.

— Как вы вовремя, — сквозь зубы заметил Тристан, связывая паучихе ноги. — Следили за мной? Тайком?

— Присматривали, — кротко ответил Алекс. — Мы нечаянно услышали вести о Герцогине…

— Нечаянно! — фыркнул Тристан.

— Судя по всему, это опасный противник, — заметил Рэй. — Наша помощь вам будет не лишней, господин отец. Не нужно относиться к нам пренебрежительно. Кое на что и мы можем сгодиться.

— После того, как вы меня выручили, о каком пренебрежении может идти речь? — с улыбкой произнес Тристан.

В его голосе слышалась неприкрытая ирония. То, что сыновья ходили за ним по пятам и фактически подстраховывали его, Тристану нравилось. Но их серьезность его смешила; вероятно, он вспоминал себя, и воспоминания эти заставляли его почувствовать себя снова молодым.

— Так вы нас с собой возьмете? — заинтересовался Алекс.

— Это может быть очень опасно, — серьезно произнес Тристан.

— Что ж, — беспечно отозвался Рэй. — Рано или поздно, а нам стало бы очень опасно. Но с чего-то надо начинать?

— Ваша мать отпилит мне голову, — вздохнул Тристан. — Потом вскроет череп и десертной ложкой выгребет весь мозг. Хорошо; вы пойдете со мной. Но прежде неплохо бы действительно привести себя в порядок. Давайте погрузим эту красотку в машину, в багажник, что ли. Густав, тебе придется самому ехать на заднем сидении. Господа, кто-нибудь умеет водить? Надеюсь, госпожа Герцогиня не сильно спросит с нас за использование ее машины.

***

А на квартире, которую Тристан и Густав снимали на пару, всю компанию поджидал еще один сюрприз.

Все плотные шторы, хранившие полумрак, на окнах были отдернуты, комнаты залиты светом. Стекла в окнах были перемыты, ковры вычищены, на столах наведен порядок.

Тристан, очутившись дома и не узнав его, встал на пороге, как вкопанный, щуря глаза от непривычно яркого света.

— Это что еще такое? — удивленно произнес он, и в ответ на его слова из столовой выбежала… Диана! С распаренными красными руками, как будто только что отмывала что-то в горячей воде.

Ее хорошенькое личико тоже раскраснелось, волосы на висках и надо лбом завились. Поверх дорогого платья был надет фартук, какой обычно надевала горничная, и у Тристана на глаза на лоб полезли, когда он увидел в ее руке вешалку с собственной отстиранной и уже отглаженной сорочкой.

— Вуаля! — тоном фокусника, продемонстрировавшего очень сложный трюк, произнесла девица, плавным жестом указав на свежую вещь. — Ну, и кто теперь скажет, что я ни на что не гожусь и не полезна?

— Что это такое, я спрашиваю?! — произнес потрясенный Тристан. — Вы же заверили меня, что девица помещена в гостиницу! Черт знает что!