— Но мне казалось, — слабо попыталась возразить она, пока ладони Тристана спускали с ее плеч тонкие кружева ее ночной рубашки, — что ты увлечен другой девушкой… Нет, постой! Я так не могу! Я видела новое чувство в твоих глазах!.. Не получилось с ней, решил на мне отыграться?! Я тебе что…

Тристан молча ухватил ее поперек туловища, крутнул резко, даже грубо, и Софи с громким «ах!» оказалась лежащей на животе.

— Посмотри в прошлое, — шепнул он ей на ухо, склоняясь к млеющей под его телом женщине, зарываясь лицом в ее волосы и наполняя их своим теплым дыханием, — и ты увидишь, что между ней и мной ничего не было.

— Отчего, — ревниво поинтересовалась Софи, позволяя, однако, исцеловать все свои плечи. — Не помню случая, чтоб ты не мог взять понравившуюся тебе девицу.

— Понравившуюся, — подчеркнул Тристан, жарко дыша, — а не ту, что под меня активно подкладывают. Мне не нравится, когда меня считают большим и жирным карасем, которого можно поймать вот так запросто, на самую банальную наживку.

— Что?!

— Поговорим об этом потом, — он с неудовольствием поморщился. — Для женщины, которая жаждала меня давно, и с нетерпением, ты слишком много болтаешь!

Тристан приподнялся, его ладони ласково скользнули по спине женщины — и почти сразу же рванули с треском ее красивое ночное одеяние, обнажая спину Софи. Словно наказывая ее за странную смесь упрямства и желания.

Софи со стоном уткнулась лицом в постель. Она вся дрожала пол руками и поцелуями Тристана, крепко зажмуривалась и отгоняла прочь наплывающие видения.

— Скажи, что это не сон, — шепнула она.

— Ты видишь сны обо мне? — спросил он, крепко прикусив подрагивающую шейку женщины, и тут же поцеловав укушенное место. — Разве во сне бывает так?

Софи шумно ахнула, подчиняясь его хищным, острым ласкам.

— Иногда эти сны бывали очень реалистичны, — ответила Софи через силу, ощущая, как губы Тристана оставляют теплые дорожки мягких поцелуев вдоль ее позвоночника, распускающиеся теплыми пятнами на коже. — В них перемешивается твоя жестокость и твоя сладость…

— Ты же говорила, что я внимательный, ласковый и нежный любовник.

— Это было так давно…

Смешок Тристана слился с всхлипом Софи, которая всем телом последовала за его рукой, коснувшейся ее живота и нежно огладившей женщину между разведенных ног. Но он лишь коснулся ее мокрого лона и прекратил эту нежную, острожную ласку, резанув по напряженным нервам Софи.

— Как же ты любишь мучить, Тристан Пилигрим…

— Я же инквизитор. Это моя работа.

Его ладонь снова легла на ее раскрытое лоно, ласка стала чувствительнее, дольше. Он гладил Софи, лаская ее гладкую кожу, ее влажные лепестки, ее сочащуюся влагой дырочку, и Софи едва не рыдала от этих желанных и прекрасных прикосновений. Она без стеснения виляла бедрами, ласкаясь сама о его руку, и громко выкрикнула, когда место руки занял член, напряженный, жесткий. Он проник в нее одним движением, сразу и глубоко, Тристан прижался к трепещущей женщине всем своим пылающим в огне страсти телом и выдохнул ей на ухо свое жаркое удовлетворение.

— Жарко, — выдохнула Софи. — С тобой всегда жарко…

Тристан не ответил.

Он двигался над телом Софи неспешно, нежно, мягко, лаская ее, окутывая ее коконом теплых, приятных ощущений. Софи почувствовала в его неспешных, чувствительных прикосновениях желание утешить ее; что-то вроде утешительного приза с оттенком жалости. От глубоких, чувствительных проникновений в ее тело у Софи голова шла кругом, но она нашла в себе силы взбрыкнуть, восстать против этой утешительной ласки.