– Кому?

– Своему Евгению Михайловичу. Серьёзно. Рит, – голос её изменился, – съезди к нему и узнай, что к чему.

– Я потом…

– Сейчас, – потребовала она.

Мы смотрели друг на друга, должно быть, не меньше минуты.

Я сдалась. Леська всегда была бойкая, не то что я. Взяла карточку и набрала номер. Сердце неожиданно застучало, как будто я не гудки слушала, а прямо сейчас на операцию собиралась. Гудки тянулись, и я, поняв, что Евгений не возьмёт, испытала огромное облегчение.

– Не отвечает, – шепнула я. – Евгений Михайлович… – прижала телефон сильнее, услышав в трубке голос. – Я… Это Рита. Которую вы чуть не сбили, помните?

– Здравствуйте, Рита. Вы что-нибудь решили?

Олеська замахала руками, показала мне кулак и пальцем на телефон.

– Я…

Сердце едва из груди не выскакивало. Коленка заныла раз в десять сильнее, боль отдалась в бедро и икру. Что я делаю? Зачем? Я ведь всё равно не смогу позволить себе проваляться в клинике несколько месяцев.

Но Олеська не сводила с меня взгляда, а Мила сидела возле уставшего пса и гладила его по шёрстке с таким наслаждением, что сдавливало грудь.

Я крепко зажмурилась.

– Вы будете завтра в клинике, Евгений Михайлович? – на одном дыхании выпалила я. – Я бы хотела приехать, поговорить.

– С одиннадцати до часа, – отрезал он. – Потом у меня операции. Я буду занят.

– Да. Да, да, хорошо. Я… Я приеду до часа.

Я положила трубку и посмотрела на Олесю. Подруга улыбалась.

– Это нужно отметить, – сказала она и пошла к кофемашине. А я заметила уведомление, которое, должно быть, пришло во время звонка.

«Как дела»? – написал Руслан.

Как дела… Сидела и смотрела на сообщение, а пальцы огнём жгло. Но что ответить, я не знала. Подруга вернулась, и я поспешно смахнула сообщение. Потом. Это только наше – моё и Руслана, не надо Олеське знать. Ни к чему.

Рита

Ещё и одиннадцати не было, а я уже припёрлась в клинику. Сказано же было русским языком: с одиннадцати до часа, а у таких, как Строганов, обычно всё чётко. И не всегда потому, что день до минуты расписан, а из принципа.

– Здравствуйте, – неуверенно поздоровалась я с администратором. – Мне к Евгению Михайловичу.

– На консультацию? – спросила она, смерив меня оценивающим взглядом.

Администратор была другая, но такая же точёная, с идеальными чертами лица.

– Да.

– Заполните анкету. – Она положила на стойку листок. – Оплатить консультацию можно в кассе. Прямо до конца и…

– Нет, Вы не так поняли. Евгений Михайлович меня ждёт. Он в курсе всего и…

Она посмотрела ещё более оценивающе. И я замолчала. Господи, ну что я тут делаю?! Пуховик я, конечно, отстирала, волосы тоже в порядок привела, но всё так же была здесь инородным телом. Как если бы на сумочку от «Шанель» поставили брезентовую заплатку.

– Евгений Михайлович не предупреждал меня.

Она подняла взгляд и посмотрела мне за спину. Даже не видя, я поняла, кто стоит позади.

– Всё в порядке, Алина, – сказал Евгений, подойдя. – Я ждал Маргариту.

Он посмотрел на меня. Если администратор меня оценивала, он прямо-таки сканировал взглядом, при этом ни на чём не задерживаясь и не проявляя особенного интереса. Только было ощущение, что он видит меня насквозь, вплоть до давно сросшейся кости моей злополучной ноги.

– Где мой кабинет, думаю, вы помните. Жду вас. – Он посмотрел на часы. – Вы более чем пунктуальны.

Хорошо это или плохо, я не поняла. Судя по тону, на комплимент его слова не походили.

К администратору подошёл мужчина в явно дорогом пальто, и она потеряла ко мне интерес. Я осмотрелась по сторонам, не зная, нужно ли оставить где-то пуховик или можно пройти в нём. Гардеробной не было, но, когда я уже решила, что раздеваться не нужно, заметила ряд крючков для одежды. Ну конечно, какая гардеробная? Сюда точно не ходят те, кому нужна чужая «шкурка». Моя – так и подавно.