Прохожу в комнату, и Димас, увидев меня, радостно агукает, тяня ручки, но я не могу его взять при матери и няне. Иду в свою спальню и ложусь в кровать, чтобы поспать пару часов, а проснувшись и увидев эти чертовы оладьи на столе, не могу сдержаться. 

 Даже холодные, они просто великолепны. Едва ли не мычу, жадно пережевывая вкусное тесто, а умяв всю тарелку, снова скрываюсь у себя. Это был лучший прием пищи за все то время, что мы находимся здесь.

 Знал бы я тогда, что улыбка, появившаяся на масляных после оладий губах, последняя за долгий и страшный период жизни. И начинается с одного-единственного звонка…