– Пап, мы едем? – спросила она, задрав голову.

– Да, сейчас поедем. Где твоя шапка? И куртка… Лиля…

Он присел и застегнул расстёгнутую куртку девочки. Накинул ей на голову капюшон и, достав из рукавов приделанные к резинке варежки, просунул её ручки. Наблюдать за ним было интересно. Будто я в сказку попала. Правда, девочку там звали иначе, но в целом похоже.

– А ты тоже с нами поедешь? – спросила Лиля у меня.

– Угу, – кивнула я.

– Нет, – отрезал её отец.

– Почему? – спросили мы с Лилей в один голос.

Михаил посмотрел на нас по очереди.

– Ладно, чёрт с вами, – бросил нехотя. – Садитесь в машину. Обе.

– А как же полчаса?

– Садитесь, сказал. Обойдётесь без получаса.

***

Замело всё конкретно. Если вчера у меня складывалось впечатление, что едем мы через сплошной сугроб, сегодня оно утроилось. А вот Лилию это не удивляло ни капли. Сидя в детском кресле, она вначале невпопад подпевала популярной песне, а потом стала рассказывать мне про свою тряпичную куклу.

За десять минут я узнала, что куклу зовут Дуся, что она любит рисовать, у неё косички, и что это папа подарил её на Новый год. При этих словах я насмешливо посмотрела на Михаила через зеркало.

– Вы тут всё время живёте?

Он, видимо, вопроса не ожидал. Сперва сдвинул брови, потом кивком переспросил меня.

– В доме, – уточнила я. – Вы всё время тут живёте?

– Да. Только не в самом доме.

– У нас другой дом, – влезла Лиля. – Там только я, папа и мои игрушки.

Выражение лица Потапыча наконец смягчилось. Надо же, и такое бывает.

– Может быть, видели отдельный дом со стороны леса? В нём мы и живём.

Окна моего номера выходили на другую сторону, а обследовать территорию возможности у меня ещё не было, так что я не видела ничего. Но стало интересно.

– А что с отелем? Почему нет никого?

– Сказал же, мы закрылись.

– Обанкротились?

– Просто закрылись, – отрезал он.

Машина подпрыгнула не то на кочке, не то на чём-то ещё. Кукла выпала из рук Лили, и я, подняв, подала её ей. Михаил замолчал, а через несколько минут начали появляться признаки цивилизации.

Ещё минут через десять мы остановились у супермаркета, и Михаил молча вышел из машины. Я тоже открыла дверцу и тут же оказалась в куда более привычной среде: вернулись и шум, и грязный воздух, хоть со столичным его было не сравнить.

– Не разгуливайтесь, – отстёгивая дочь, сказал он. – Мы сюда не на прогулку приехали.

– Можно подумать, что вы меня в торговый центр привезли, чтобы я по бутикам прошлась.

– Могу устроить. Только вернёмся за вашими вещами.

Фыркнув, я пошла к супермаркету. Лиля догнала меня и пошла рядом.

В зале интересного ничего не оказалось: всё то же, что и в городе. Наша тележка наполнилась быстро. Я собственноручно позаботилась о том, чтобы в ней оказалась рыба и морепродукты, йогурты и две бутылки сухого вина.

Михаил приподнял упаковку креветок.

– Вы же вегетарианка.

– Кто вам это сказал?

– Вы сами сказали. Вчера. Или уже забыли?

– Я сказала, что не ем мясо и птицу. Про рыбу я вам ни слова не говорила.

Он хмыкнул. Что это значит, было непонятно, но мне показалось, что такой расклад его озадачил. Мы дошли до отдела с фруктами, и я взяла любимые груши. Михаил принялся накидывать в пакет мандарины, как будто годовой запас решил сделать.

– Пап, я хочу шоколадку, – объявила Лиля. – И сладкие подушечки, и…

– Хватит с тебя мандаринов.

Он положил здоровенный пакет в телегу.

– Ну пап! – запротестовала малышка.

– Пойдём, – заприметив полку со сладостями, показала туда. – Я куплю тебе шоколадку и всё, что захочешь.

– Своему ребёнку будете покупать то, что посчитаете нужным, а что покупать своей дочери, я решу сам.