был лишён графского титула и всех земель и чуть было не казнён по приказу Оливера Кромвеля. В 1661 году, после Реставрации монархии и за год до появления на свет Оскара, титул был восстановлен, но поместья и земли возвращены не были. Мать Оскара умерла при родах, а когда мальчику исполнилось всего шесть лет, скончался и сам Холлис-старший, не оставив сыну в наследство ни пенса. Опекуном мальчика стал его двоюродный дядя, сэр Джон Джоус.

Джон Джоус заседал в палате лордов. Он имел многочисленное семейство, поэтому большого внимания племяннику не уделял, однако давал деньги на его образование. А когда Оскар повзрослел, смог устроить его чиновником в Адмиралтейство, несмотря на то, что юноша видел море лишь с берега. В шестидесятилетнем возрасте лорд Джоус овдовел, но вскоре вторично женился на мисс Эмили Гриффитс, которой в ту пору было двадцать шесть лет. Спустя восемь лет он сам покинул этот мир, оставив вдове небольшой дом в Плимуте и конюшню скаковых лошадей. Оскар получил в наследство от дяди некоторую сумму наличными, остальное имущество, согласно завещанию, было поделено между детьми от первого брака.

Вдова лорда Эмили Джоус сидела по правую руку от Оскара Холлиса. Её брат, Винсент Гриффитс, был капитаном корабля, именно он в данный момент находился на квартердеке[6] и командовал судном. Двое других, сидевших за столом в кают-компании, были помощник капитана Джеймс Уолтерс, крепкий детина тридцати лет, и его невеста, пухленькая, пышущая юностью и здоровьем девица по имени Джулия Гарлей.

Прислуживал им чернокожий юноша-стюард.

– Наконец-то! – проворчал Оскар Холлис, когда в дверях появились Гарри Мэтью и Мэри Дэлилай. – Где вас черти носят?

– Простите, милорд, – Гарри подошёл к столу и отодвинул стул, помогая сесть своей спутнице. – Меня задержали дела.

– А я, между прочим, ждала вас на палубе, сэр Холлис! – усаживаясь, возмутилась Мэри Дэлилай.

Стюард подал посуду с едой вновь пришедшим.

– Опять рыба! – недовольно скривила губы Мэри Дэлилай.

– А вы хотели парную телятину? – Оскар Холлис положил на стол вилку и вытер губы салфеткой. – А где наша милая Олуэн?

– Она ещё спит, – ответила Мэри.

– Кукушка чёртова! – раздражённо проворчал Оскар Холлис и обратился к слуге: – Всё, Джек, можешь уходить. Кофе подашь через полчаса.

– Слушаюсь, сэр, – стюард поклонился и вышел.

– Леди и джентльмены! – пафосно обратился Оскар Холлис ко всем присутствующим. – Я хочу напомнить вам о цели нашего путешествия. Как вы прекрасно знаете, это опасное и рискованное предприятие, а совсем не увеселительная прогулка…

– Серьёзно? – с иронией в голосе отозвалась Мэри Дэлилай. – А я-то всё удивлялась, зачем на прогулочном судне столько пушек.

– Не перебивайте меня! – косо глянув на Мэри, рассердился Оскар. – Об этом нельзя забывать, особенно теперь.

– Почему именно теперь? – не унималась Мэри, она намеренно продолжала его злить.

Но Оскар Холлис ответил достаточно спокойно:

– Вчера капитан Гриффитс сделал измерения. Он доложил мне, что мы подходим к месту пересечения крупных торговых путей, связывающих Старый и Новый Свет. Предчувствие подсказывает мне, что сегодня, в крайнем случае – завтра, мы коснёмся вымени Золотого Тельца!

– Боже мой, Оскар! – покончив с завтраком, Эмили Джоус налила себе в бокал хереса, поднялась из-за стола и уселась на диван. – Какую чушь вы говорите. Откуда у тельца вымя?

– Это образное выражение, миссис Джоус. Так сказать, аллегория.

– То есть этой аллегорией вы допускаете… – она сделала паузу и отпила из бокала, – допускаете, что проку от нашего «рискованного предприятия» будет не больше, чем молока от молодого бычка?