– Поменяли флаг, – заметил Уолтерс. – Чёрный флаг подняли. С черепушкой, кинжалом и пистолетом. Это что ж получается – наши собратья-пираты?! Сволочи, по своим лупят!

– У них тридцать две пушки, – доложил подбежавший старший канонир. – А команда, похоже, большая.

– А, плевать на всё! Ядрами заряжай! Принимаем бой! – скомандовал Гриффитс.

«Кассиопея» резко развернулась лагом к ветру и выстрелила очередью из десяти орудий с одного борта. После этой канонады на шхуне противника упала фок-мачта.

– Ну и всё, – с удовлетворённой улыбкой произнёс Гриффитс. – Теперь спокойно, с достоинством уходим. Поворот на бакштаг!

Правда, пока фрегат выполнял манёвр и снова ложился на прежний курс, со шхуны вдогонку ответили залпом из нескольких пушек. Одно ядро пробило обшивку борта чуть выше ватерлинии. Капитан Гриффитс лично спустился в трюм проверить, есть ли течь. Дыра оказалась между шпангоутами, но такого размера, что в неё свободно пролезла бы голова ребёнка. И хотя течь появлялась только при кренах на правый борт, она, вполне вероятно, могла возникать и при лёгком волнении. Гриффитс велел перенести как можно больше груза на левый борт, чтобы создать крен от повреждённого места. Явился корабельный плотник. Осмотрев пробоину, он заявил, что через полчаса ни одна собака не узнает, что когда-то здесь была дыра.

Когда аврал на судне, наконец, завершился, свободные от вахты матросы, дымя трубками, отдыхали на полубаке.

– Что я ему, мальчишка?! – возмущался боцман МакКейн, прозванный в команде Акулий Зуб. – Когда шквал налетел, говорил ему, надо было грот-брамсель убрать. Тогда бы и стеньгу не сломало.

– Да ладно тебе, Акулий Зуб, – успокаивал его старший канонир Сэм Уоткинс. – Капитан всегда прав, на то он и капитан. Начальство, всё ж таки.

– Начальство, – повторил боцман. – Что-то темнят они, начальство. Скрывают от нас чего-то. В ту ночь, когда испанского купца потопили, собрались они в каюте у лорда. Корыто зачем-то взяли. И сито. Может, золотой песок они у испанца нашли? А нам не говорят. И ещё негров утопили! А ведь за каждого можно было бы выручить по десять фунтов стерлингов.

– Да ладно тебе, Джон! Незаконная продажа рабов – тоже подсудное дело. Оно нам надо? У нас и без того неплохое жалование. А недели через две будем в Вирджинии, продадим шкуры и слоновую кость, каждый из нас получит по шестьсот фунтов! А Боб Спирсон так и тысячу двести. Повезло же парню, что он первый углядел испанскую калошу!

– Всё равно, – продолжал ворчать боцман. – Не нравится мне всё это.

– Знаешь что, заткни-ка ты пасть, Акулий Зуб! – рассердился старший канонир. – Уж не призываешь ли ты к бунту? Так вот знай: кулак Джеймса Урагана тяжелее кузнечного молота. Лично у меня нет никакого желания встретиться с ним. И болтаться на рее рядом с грот-брамселем тоже особо не хочется.

Во время шторма ветер дул с востока, что было на руку мореплавателям – их сносило в сторону Американского континента. Но теперь ветер поменялся и дул почти навстречу. Чтобы держать курс на запад, приходилось двигаться крутым бейдевиндом[24], часто меняя галсы. Это сильно снижало скорость. Судя по тому, что облака полностью развеялись, такая погода установилась надолго.

– Прямо по курсу два судна! – крикнул вахтенный с марса.

– Да что же тут происходит, чёрт их возьми! – лорд Холлис аж взвизгнул фальцетом от возмущения. – Это не Атлантический океан, а просто Флит-стрит! Уходим от них!

– Эй, на руле! Пять румбов влево! – скомандовал Винсент Гриффитс.

– Погодите-ка… – Уолтерс вглядывался в подзорную трубу. – Там французский корсар атакует, кажется, англичанина.