— Он ушёл полгода назад, — я торопливо застёгивала пуговицы халата. — Просто об этом не распространяюсь. 

— Шутишь? — ахнула Настя, округлив глаза.

— Нет! — хладнокровно покачала головой я. — Дима ушёл! Я отпустила. А теперь у него… другая. Это закономерно… — осеклась. Как назло в раздевалку скопом завалили девчонки. И, естественно, застали мою последнюю запальную речь.

– Как ушёл?

– Да ну?

— Разыгрываешь?

– Почему раньше не сказала??? — посыпались вопросы. Девчонки меня окружили. Я опустошенно выдохнула:

– Как-как? Собрался и ушёл! — развела руками, понимая, что выкрутиться в этот раз уже не получится. 

Меня не отпустили… Усадили и заставили, чуть ли не пытками, рассказать, что да как.

3. Глава 3

Глава 3

Марина

Когда собирается толпа агрессивно настроенных, а что ещё хуже для мужиков — солидарных женщин, конечно же начинается полнейшая вакханалия справедливости: суд без присяжных, казнь без защитников. 

Девчонки Диму поносили на чём свет стоял, материли, припоминая самые мелкие ошибки и промахи, которые случились при свидетелях, конечно же обостряя их до мегамасштаба и возводя в ранг «непростительного», как бы я не упиралась, что каждый имел право на ошибку. 

— Хватит его оправдывать! Хватит с него «прав на ошибку»! — негодовали сотрудницы, не прекращая полоскать моего бывшего. 

Вскоре я умолкла — с девчонками спорить бесполезно. У многих из них по жизни случались проблемы с мужьями: измены, драки, скандалы, разводы, но мой случай был одним из самых ярких — всё-таки не год вместе, и даже не десять. 

Поэтому возмущение девчонок зашкаливало — наша пара была самой показательной и счастливой для всех них! Пример, что б его…

Никто бы и не подумал, что расстанемся. 

И если у моего благоверного случилась «опа» с мозгами, то чего ожидать от других... 

— Нет слов!

— Может, вернётся?

— Да ну его!

— Правильно… 

— Кастрировать его!

— Фу, ещё посадят…

— Машину испортить…

— Так продали вроде...

Комнату наполняли реплики девчат. Им уже было плевать, слышу их или нет — они гребли на одной волне «женской солидарности». 

Заочно клеймили Диму, расчленили.

— А давайте по городу слух распустим, что он заразный… мол лечился от сифилиса… после загула…

— НЕТ! — пискнула я, стараясь вклиниться в их углублённые планы изощрённой мести. — Всё! — терпение лопнуло. — Девочки, я рада, что вы меня поддерживаете, но боюсь, мне некогда сейчас планировать убийство Димы или изгнание из города! Я против кровопускания и членовредительства! Да к тому же, я уже опаздываю. Всем хорошей смены! — вскочила с видавшего виды диванчика, который был излюбленным местом дрёма в ночное время, и убежала на дежурство… чтобы глаза мои не видели «мстительниц».

Но уже знала, что меня ожидала война завтра утром, когда столкнусь с Танюхой — у нас с ней график смен слегка сдвинулся из-за моих переработок.

Придержать новости о моём разрыве с Димой было невозможно. Да какое там, казалось сплетня летит по больнице, обгоняя меня. Из отделения в отделение гудел слух о том, что произошло в моей семье, и, соответственно, я бы не успела это обсудить с Танюхой наедине. По-любому ей уже донесли со стороны, а нет ничего хуже, чем информация, которую преподносит энный язык.

Ох, и будет мне бойкот! 

Знаю, что заслужила, но ссориться с подругой из-за такого не хотела. Чего не хватало, чтобы Димка, пусть и косвенно был виновником и этого!

А ведь она меня пыталась несколько раз вывести на разговор. Чувствовала, что что-то не так. Но я всё время отмахивалась — всё нормально! Делу помогало то, что за эти полгода не было крупных праздников, которые бы нам пришлось семьями отмечать. А встречаться по выходным всегда старались на нейтральной территории. Отдохнуть от квартир, больниц… где-нибудь в скромной, уютной кафешке, только вдвоём, чтобы глаза домочадцам не мозолить, а им уши не греть.