Я едва не прыснула со смеху. Сдерживало выражение лица, с которым Кэами рассказывала об этом мужчине. Она верила, свято верила во все и не допускала мысли, что слухи не всегда правдивы. Зачем убивать людей ради какого-то дерева?

– Поэтому его называют охотником, а не дровосеком?

– Никто не видел, чтобы он когда-нибудь рубил деревья, – понизила голос горничная, слегка ускорив шаг. – Для прикрытия возит, я вам говорю. Доносы на него были, так откупился. Представляете? От стражи откупился!

Соня потянула меня к фонтану. В его центре стояла красивая статуя в виде девушки, держащей поднос. Тонкие руки, стройные ноги и выражение лица… Как можно придать обычной скульптуре столько величия и будто бы укора ее взгляду?

– Авиара – богиня самой жизни, – пояснила Кэами, с восхищением разглядывая ее изящное воплощение.

Дочь перегнулась через бортик фонтана. Она прикоснулась к поверхности воды и брызнула ею на меня, звонко засмеявшись.

– Без магии, – я вовремя заметила свечение пальцев Пуговки. – Не показывай никому, Сонечка.

– Хорошо, мама.

– Будь рядом, не отходи. Я узнаю у Кэами больше об этом волшебном мире. Соня кивнула и снова наклонилась к поверхности воды. А я повернулась к горничной.

– Магические деревья. Расскажи о них.

– Так нечего говорить. Они накапливают в себе магию. Все.

– Как их сажать, чем удобрять, что с ними потом делать?

– Об этом ничего не известно. Охотник – единственный человек, который смог вырастить такие. А применяют их для разных целей. Те, которые связаны с землей, помогают вырастить хороший урожай. Мы недавно проходили мимо огорода. Может, видели?

Я кивнула, припомнив тяжелые грозди винограда, пышущую энергией ботву овощей и спелые фрукты, притом что вокруг росло большое количество деревьев, отбрасывавших тень.

– Еще есть вид, способный продлевать людям жизнь.

– Так вот как помолодела леди Карчвилл, – догадалась я.

Кэами бросила испуганный взгляд на скрытый за огромными ивами дом. Она снова начала нервно перебирать ткань юбки, сжалась, стала похожа на затравленную мышь. Все же я была права! Им запретили делиться любой информацией об этой семье.

– Какой еще есть вид? – решила я увести тему разговора в более спокойное русло.

Горничная обреченно вздохнула. Она опустила голову, некоторое время наблюдала за Сониной игрой с водой.

– Кэами, я никому не расскажу. – Моя рука легла ей на плечо.

Девушка вытерла нос и продолжила:

– Третий вид – управление погодой. А четвертый – зарождение жизни. Все, я больше ничего не знаю.

Замкнулась. Видимо, не суждено мне в этом доме что-либо узнать.

– Зарождение жизни – это ты про детей сейчас говоришь?

Служанка кивнула и указала рукой на узкую дорожку, ведущую к красным из-за обилия на них ягод деревьям. Теперь ее глаза постоянно смотрели вниз. Губы были плотно поджаты. Что ж, спасибо хотя бы на этом.

Я сделала пару шагов за ней и разглядела начало обычного леса. Вот он, выход!

Что ж, пора…

Я сжала в кармане письмо.

Хотелось сию же минуту пуститься в бега. Что нас ждало впереди? Может, непроходимые дебри, бесконечные леса, огромные поля и глубокие реки? Побег в неизвестность опасен. Но не опаснее ли окружающие нас здесь люди? Судя по предыдущей встрече, с мориями мы как-нибудь справимся, подружимся с костром, сможем добыть себе пропитание. Я не сомневалась в своих способностях. Бежать. Однозначно, бежать!

– Кэами, постой. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Девушка заметно напряглась. Она провела ладонью по волосам, поправила воротничок платья. Я подозвала к себе Соню, и горничная едва ли не охнула от посетившей ее догадки.