Моя выдержка тает, я просто хватаю пальцами ее за промежность, щипнув через два слоя ткани.

– Ра-а-ахман… – выгибается дугой. – А-а-ах, хватит! Хватит!

– Не хватит. Не хватит. Дай войти… Подвигаться! – требую. – Дай…

Продолжаю сминать куночку, выжимая из нее жаркие соки. Одежда не помеха, трение только усиливается от моих действий.

Аврора сжимает бедра, но только вынуждает себя реагировать еще острее.

И в момент, когда я готов был послать на хрен все споры и просто… просто отшпилить красотку, от которой у меня все пламенеет, мне позвонили.

Вернее, позвонила.

Дочь.

На ней – особый рингтон!

Телефон вибрирует в заднем кармане, плюс громко звенит.

Требовательно.

– Не отвечай, ммм… – забывшись, отвечает Аврора.

Закатывает глаза от удовольствия.

– Никого нет… дома… – стонет.

– Тише будь. Это дочь моя! – отвечаю довольно резко.

Аврора мгновенно застывает, потом съеживается и… спрыгивает со стола, убегая вверх по лестнице.

Спешит так, что даже хромота почти незаметна. Кричит сверху:

– Минута прошла. Мои трусики будут мокрыми, только если я их постираю!

– Стоять! – рявкаю.

– Догони! – предлагает, топая вверх по лестнице.

Желание против долга борются во мне…

Желание отыграться на дразнящей меня проказнице и долг… как отца… не самого лучшего в мире отца… Но очень старающегося им быть. А вдруг что случилось у Амиры? Вот и звонит…

Бегу так быстро, как только могу, как позволяет та самая «испорченная нога».

Бегу, прыгая через ступеньку, внутри буйно плещется восторг, чуть-чуть страха и много-много азарта.

Трепет в груди, предвкушение на кончике языка и порочная вязкость между ножек…

Пряные поцелуи горят на моих губах.

Опытные, умелые, глубокие. Пздц какие умелые.

У меня были попытки завязать отношения с парнями, чаще всего партнерами по танцам. И хоть внешне у меня никаких претензий не было, парни-картинки, сильные, проработанные, харизматичные – без этого в танцах никуда. Но… Как только они открывали свои рты, из них вываливался только мусор, не интересы, а сплошные фантики – рисануться, показать себя, собрать побольше девчонок на свой…

Редко с кем заходила дальше торопливого петтинга. Полноценно так ни с кем и не решилась переспать, что просто смешно, учитывая мой возраст и обстоятельства плюс условия, в которых живу.

Пробегаю один пролет, останавливаюсь.

Переводя дыхание, прислушиваюсь.

Но… Ни топота ног, ни шумных, порочных угроз, приводящих меня в жаркий, возмутительный восторг.

Вместо этого голос отца Амиры звучит серьезно.

– Слушаю, Амира, – потом взволнованнее. – Что стряслось? Не рыдай. Прямо скажи. Давай, дочка, успокойся. Слышишь?

В его голосе звенит беспокойство.

Ведь звонит его плачущая дочь. Единственная дочь…

Разумеется, он ответит и выберет поговорить с дочкой, а не преследовать девку с улицы, у которой в трусах случился потоп только от поцелуев и потрахивающего трения.

Разочарование захлестывает.

– Ты дура, Рори! – говорю самой себе.

Пора выбрать спальню.

Надеюсь, меня не выпрут пинком под задницу, а позволят… остаться на эту ночь. Слишком поздно искать варианты. И денег нет совсем.

Я почти на нуле. Оставшиеся сраные копейки придется экономить изо всех сил.

Бросаю свой рюкзак в первой же безликой, гостевой спальне.

Нужно переодеться. Благо, мне хватило времени зацепить с собой чистое белье!

Закрываюсь в небольшой ванной, тут душ, раковина, унитаз. Кому-то покажется тесным, для меня – простой райский рай…

Еще и душ отменный.

Да, заберусь под душ и будь что будет… Не выгонит же он меня с мокрыми волосами на улицу! Увеличу шансы остаться… и не поддаться.