Я опускаю взгляд на его штаны, рукой ощупывая его, запоминая длину голодными пальцами. Я дергаю другой рукой, но он не отпускает ее..

- Ты ничего не снимал, - замечаю я. - Ты просто вытащил.

Он смеется, и я внимательно вглядываюсь в его лицо. Не уверена, разочарована я или, напротив, очарована тем, что даже искренний смех не отражается в его глазах.

Он отталкивает мою руку, заломив ее за спину вместе с другой, захватив оба запястья одной ладонью. Другой рукой он берется за мою косу, снова наматывает на кулак, заставляя откинуть голову назад.

Мои губы размыкаются, глаза закрываются, и я понимаю, что он наконец-то собирается меня поцеловать.

Это был совсем не тот поцелуй, которого я ожидала. После всех его грубых высказываний я думала, что он будет жестким и резким. Но нет, все-таки это происходит совершенно по-другому. Его губы мягкие и умелые.

Я двигаюсь к нему навстречу, с нетерпением ожидая большего.

Давид углубляет поцелуй, и я не могу сдержать стон. Вжав колено между моих ног, он прижимается стояком к бедру, а потом отрывает свои губы от моих, задыхаясь.

- В спальню, - отрывисто командует он, убирая руки и отстраняясь.

Я киваю и на нетвердых ногах ухожу в свою комнату. Я чувствую его дыхание на моей шее при каждом шаге.

Остановиться в дверях комнаты не получается, его тело толкает меня внутрь. Оглянувшись, я понимаю, что движение не было случайным.

- Подними руки над головой, - приказывает Давид.

Я вопросительно выгибаю бровь, но подчиняюсь, высоко подняв руки, выгнув спину и выпятив вперед грудь.

Он шагает ко мне, так близко, что я больше не могу разглядеть его лицо.

Большие ладони ложатся мне на бедра, крепко сжимают.

Мои руки начинают опускаться, но грубое “нет”, прозвучавшее у меня над ухом, останавливает их.

Давид пробирается под мою рубашку, дразнит нежную кожу живота, а потом задирает ткань.

Мои плечи напрягаются, когда он с впечатляющей скоростью расстегивает и срывает лифчик, небрежно бросив его на пол. Его ладони легкими прикосновениями пробегаются от моих плеч до кончиков пальцев. Использовав новый захват, Давид подталкивает меня ближе к кровати.

Я задерживаю дыхание, когда его свободная рука перемещается к моей ключице. Посмотрев вниз, я вижу, как он скользит по моей коже, пока не обхватывает пальцами грудь, жадно сжимая. Большой палец с силой проходится по соску.

- Ты дрожишь, - шепчет он мне на ухо, отчего дрожь в моём теле становится только сильнее. - Страх или волнение?

Я облизываю губы прежде, чем сказать правду.

- И то, и другое.

- Ты мокрая? - спрашивает он, проводя рукой по моему телу и проникая внутрь моих треников.

- Да, - вздыхаю я, хотя он уже ответил на свой вопрос сам: его пальцы ныряют в белье.

- Обычно ты не делаешь ничего подобного, правда?

- Ты прав, приводить домой незнакомых мужчин и вести их в спальню не входит в мои привычки.

- Рад стать самым лучшим из твоих исключений.

Почему-то я совсем в нем не сомневаюсь.

4. Глава 4

Давид резко разжимает мои запястья, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него. Он, не сводя глаз с моей груди, отступает на шаг, а потом ещё на один, а его руки пробираются к краю футболки. Он стягивает её, и ткань натягивается до такой степени, что практически рвется.

Я потрясенно вздыхаю, глядя на его обнажившуюся грудь.

По всему его гранитному торсу красуются шрамы.

Становится немного не по себе: его красивое и молодое точеное лицо никак не вяжется с этими жуткими рубцами, рассекающими кожу под одеждой. Эти отметины всех форм и размеров, начиная от нескольких маленьких круглых (две из которых еще свежие и розовые) до длинных и зазубренных, застают меня врасплох. Я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы задать первый пришедший на ум глупый вопрос.