Только это все бесполезные фантазии. Никуда мне не сбежать из этого дома. А если попробую, то окажусь в еще более страшном месте.

Поэтому я лишь вздыхаю, повожу плечами — и блузка падает на пол, оставляя меня в одном черном бюстгальтере-маркизе. Следом за блузкой следует и юбка.

Последним оплотом приличия на моем теле остается белье, которое толком ничего не скрывает и, вероятнее всего, расползется по швам от одного рывка.

Стоять перед незнакомым мужчиной в полуголом виде неимоверно стыдно, но выбора мне не оставили. Инстинктивно хочется прикрыться, но я понимаю, что делать этого не стоит. Мужчину это только разозлит. Приходится смириться и стиснуть ладони в кулаки, чтобы не сорваться.

— Посмотри на меня, — раздается хриплый голос.

Поднимаю голову и застываю под взглядом темных глаз, до предела напитанных похотью. Этот взгляд гипнотизирует, парализует. Тело тут же начинает отчаянно дрожать. То ли от холода, то ли от страха, то ли от всего вместе.

Так и стою несколько минут под жадным, оценивающим взглядом. Как безжизненная кукла, как манекен в витрине.

А потом, повинуясь безмолвному приказу, подхожу к мужчине вплотную, позволяя трогать мои руки, спину, ягодицы.

Хочется сорваться с места и удрать, но вместо этого я вхожу в роль покорной игрушки. Потому что иного мне не позволено.

Вздрагиваю, когда мужчина расстегивает бюстгальтер, но отшатнуться не решаюсь. Опасаюсь его злить. Лучше уж терпеть одного партнера, чем попасть в бордель.

— Красивые сиськи, — замечает он, пробегая пальцами по соскам, лаская их подушечками пальцев. А потом резко сдавливает чувствительные горошинки, выкручивая до легкой боли.

И мое тело против воли откликается. Приятные разряды от сосков устремляются вниз, к промежности. Делаю судорожный вздох, пытаясь справиться с собственной реакцией на происходящее.

— Развернись!

Покорно разворачиваюсь и стою молча, ожидая непонятного чего. Слышу за спиной мужские шаги. Он открывает какие-то ящики, что-то достает. Слышу легкий металлический звон и вздрагиваю.

А через секунду на моей шее застегивается ошейник. Широкий, кожаный, с длинной металлической цепью…

— НЕТ! — невольно вырывается из меня панический крик. Начавшееся разливаться по телу возбуждение исчезает без следа. Остается только чистый страх, стянувший грудь.

Цепь резко натягивается, заставляя меня запрокинуть голову.

— Юля, — раздается над ухом холодный голос. —Теперь я твой хозяин. Ты сама сделала свой выбор. Так что слова «нет» теперь не существует. Поняла меня? Поняла, я спрашиваю?

— Да, — шепчу еле слышно и закрываю глаза, больше всего мечтая провалиться под землю.

2. Глава 1

После этого сдаюсь окончательно и не сопротивляюсь, когда мужчина обходит меня и тянет за цепь, заставляя идти вперед.

Горецкий подводит меня к столу, а затем толкает, распластывая грудью на широкой дубовой столешнице. Рывком разводит ноги в стороны. Дергает кружевную ткань белья, и ошметки трусиков летят на пол. Звук расстёгивающейся ширинки металлическим росчерком проходит по мозгам, заставляя взбрыкнуть еще раз.

— Не надо, умоляю, — выстанываю я последнюю просьбу, уже зная, что пощады не будет. Как и справедливости мне не светит.

— Кончай ныть, — раздается тяжелый рык, и на моя ягодицу обрушивается удар ладони. Затем второй, третий. Кожа начинает гореть огнем, а душа рваться на части. Шлепки тяжелой ладони приносят боль, но она даже рядом не стоит с болью душевной. Кусаю губу до крови, чтобы сдержать крики.

И я почти уже сдаюсь, когда шлепки прекращаются. Бессильно обмякаю и пытаюсь перевести дух, подготовиться к тому, что последует дальше, но передышка длится недолго. Едва успеваю выдохнуть, как вскрикиваю от неожиданного и грубого вторжения в почти сухое лоно.