— Скажи, а? Шикарное местечко!

Филин щелчком пальцем отправляет окурок сигареты на пол и по пути в мою сторону наступает на него ботинком. На лице играет дебильная, счастливая улыбка. Я жму его протянутую руку и вновь оглядываюсь.

Просторно. Можно легко уместить десяток столов и барную стойку вдобавок запилить. Давно хотел такую. Перекрасить стены, поиграть со светом, провести дымоотвод, и в общем-то будет готово.

— Санузел есть?

— Обижаешь!

Филин довольно крякает и кивком головы зовёт меня за собой. Знаю этого придурка ещё со школы — пронырливый малый.

Мы входим в дверь с правой стороны от входа и попадаем в узкий коридорчик, Филин начинает вещать, как заправский экскурсовод:

— Вот тебе целых два отстойника. С раковинами! Эта комната пойдёт на склад. А здесь... — Филин толкает от себя очередную дверь и играет бровями: — Здесь можно замутить гримёрку для девочек.

Я хмыкаю и спрашиваю:

— Как нашёл это место?

— Батя подсобил. Жена его другана работает уборщицей на верхних этажах. Говорит, хотели здесь спортзал для сотрудников сделать, да так и не собрались, а помещение простаивает.

— Ясно.

Я возвращаюсь в основной зал, вынимаю сигарету из пачки и спрашиваю у приятеля:

— Что по сумме аренды?

— Тут такое дело... — мнётся он, почёсывая свой короткостриженый затылок. — Владельцу здания в принципе насрать, как мы будем использовать это помещение, но ему нужны гарантии, что при случае его не повяжут вместе с нами.

— Мне ему письменное разрешение у начальника РОВД взять?

— Зачем сразу у начальника? — осторожничает Филин, уловив в моём голосе прохладные нотки. — Ему и весточки от местного участкового хватит.

Я киваю. Один хрен беседы с Подполковником не избежать, пусть намекнёт своему подчинённому о ссыкливом арендодателе.

— А так сумма чисто символическая, Волк. Ну так как? Подвязываемся?

— Да. Будет ему весточка.

Мы с Филином коротко обсуждаем ещё некоторые детали, и я отправляюсь домой. Скорое открытие второй точки, которая тоже будет приносить хорошие деньги, приятно греет душу. Я шёл к этому последние полгода, и найденное подходящее помещение отлично поднимает настроение. Я даже отвечаю на звонок сестры, который застаёт меня у машины, пусть и тут же жалею об этом.

— Привет, Тош... Слушай, Кирке за сад край нужно сегодня заплатить, а Егору, как назло, задерживают зарплату. Займи две тысячи, пожалуйста? Клянусь, отдам сразу, как Егор получит деньги.

— Чем на этот раз клянёшься? — усмехаюсь я, усаживаясь в машину. — Надеюсь, не детьми?

— Могу и ими! Тош, честно отдам.

— Чушь не неси.

— Я б у мамы попросила, — не слушает она. — Но не хочу её беспокоить, она и так мне помогает, когда может. Воспиталка ещё эта смотрит на меня косо, будто бы ей зарплату ни разу не задерживали. Овца.

— Нет у меня денег, Тань. Потому советую в который раз: бери своего ненаглядного за шкирку, и учитесь рассчитывать бюджет. У меня всё.

Я сбрасываю звонок и завожу двигатель. Чертовски сильно хочется закурить — так всегда происходит, стоит пообщаться с семьёй. От которой, кстати говоря, одно название. Достало. Причем давно и основательно.

Я выруливаю на Наградскую и еду по прямой. Телефон снова оживает: мать. Я усмехаюсь: не хочет она её беспокоить, как же. На звонок не отвечаю, чтобы окончательно не испортить себе настроение, но, когда приходит сообщение о голосовом, как дебил, тянусь за телефоном, чтобы его прослушать.

— Родной сестре помочь не можешь! — пьяно истерит мать. Очевидно, сегодня у неё выходной. — Племяннице! Что ты за брат такой, Антон? Что за дядя? Сын?! Я же для вас ничего не жалела! Здоровья своего не жалела! Пахала днями и ночами напролёт! Я и сейчас тяну на своём горбу две семьи! А ты несчастные две тысячи пожалел! В долг!!! Я знаю, что у тебя есть деньги! Знаю, что несколько месяцев назад ты купил себе машину! Значит, зарабатываешь! И вообще, мог бы и матери с отцом помогать, неблагодарная ты скотина...