- Ну так что? Ты уже призналась себе, что все еще сохнешь по нему?

- Я не сохну по нему, - шиплю, дергая ее за руку. - Я нахожусь в его доме не по своей воле, ты это знаешь.

- Так, возможно, стоит воспользоваться моментом, который представила тебе судьба и твой шалопай брат? Половина женщин Нью-Йорка удавилась бы за шанс трахать Кейна Колдфилда и жить в его доме.

- Не называй Артура шалопаем...

- А как мне его назвать? Я знаю, ты любишь брата, и он твой единственный родственник, но где он сейчас, черт побери? Почему не катается с Кейном по полу и не разбивает его физиономию за то, что посмел принудить его сестру жить с ним?

На этот вопрос у меня нет ответа, но я очень надеюсь, что появится, когда Артур свяжется со мной в следующий раз. Тому, что этого до сих пор не произошло, должно быть разумное объяснение.

- Прайд, а можно Кристин поедет с нами? - спрашиваю, когда мы с ней располагаемся на заднем сиденье БМВ. - Мы только выпьем кофе и немного поболтаем.

- Боюсь, это невозможно, - спокойно отвечает тот, встречая мой просительный взгляд в зеркале заднего вида. 

Сделав выводы, что сегодня Кейн, скорее всего, вернется домой, я понимающе киваю, после чего мы отвозим подругу в нашу скромную квартиру и возвращаемся в молчаливый храм холодной английской роскоши.

Вопреки моим предположениям, Кейн не приезжает в этот же день, и на следующий тоже. Я сутки слоняюсь по дому без дела и даже пробую звонить Артуру, но его телефон знакомо безмолвствует. Мои мысли постоянно возвращаются к Кейну: чем он занят сейчас, и связана ли как-то его поездка с теми проблемами, о которых говорил Крофт, и что означают эти самые проблемы на языке его нынешнего мира. Думаю о нем слишком много, совсем не так, как должна думать невольница, и чтобы отогнать накатывающие воспоминания о нашей близости, нахожу в интернете любимых «Унесенных ветром» и, завалившись на кровать, начинаю читать, воодушевляясь силой и неординарностью героини Скарлетт.

Ночью я просыпаюсь от того, что старая футболка брата, которую я привыкла использовать для сна, насквозь промокла, поэтому я сбрасываю ее на пол и вновь зарываюсь лицом в подушку. Мне снится наша семья: улыбающаяся мама, накрывающая стол на заднем дворе, отец, который возится с грилем, Артур и Кейн, смеющиеся какой-то шутке брата. В этом сне я чувствую себя спокойной и счастливой.

Я открываю глаза от стойкого ощущения, что на меня кто-то смотрит. Словно чья-то энергия вторгается в мою, продираясь сквозь оковы сна. Несколько раз моргаю и едва не подскакиваю на кровати, увидев темный силуэт, освещаемый лишь тонким лучом лунного света, пробивающегося в неплотно задернутую штору.

- Кейн? - шепчу, машинально подтягивая сползшее одеяло к груди. Он явно вернулся домой недавно: глаза постепенно привыкают к темноте, и я могу различить черный костюм, в который он облачен, и сияющую белизной сердцевину рубашки. 

Не удостоив меня ответом, Кейн наклоняется и, подцепив рукой одеяло, отбрасывает его в сторону, обнажая мою сонную наготу. Я предпринимаю машинальную попытку прикрыться, прижимая ладони к груди и сводя ноги, и мгновенно слышу тихий, но твердый приказ:

- Встань.

Последние следы сна улетучиваются, когда я вижу, как его ладони ложатся на пояс брюк, и раздается звон открывающейся пряжки ремня. Игнорируя усиливающийся стук сердца и дрожь в руках, осторожно поднимаюсь на колени и придвигаюсь к краю кровати. Взгляд Кейна покрывает мои грудь и плечи горячими волнами, отчего соски мгновенно твердеют, а кожа начинает нагреваться.