– То есть ты злишься сейчас, потому что ревнуешь? – улыбка Бора стала еще шире.

– При чем здесь ревность? – принялась обороняться я, стыдясь нервной вспышки.

– Ты не желаешь меня ни с кем делить и злишься, лишь допустив мысль, что другая может на меня претендовать. Это ревность, Ликоли. А еще это очень-очень хорошо, – голос моего мужа походил на раскатистое мурлыканье. – Это значит, что все между нами идет как надо.

Я открыла рот возразить, что не усматриваю тут ничего хорошего, но Бора снова закрыл мне его ладонью.

– Прости меня, я не хотел тебя так злить, но так душу твой гнев согрел после того, как ледышка ледышкой стала. И я правду тебе сказал – женщин у меня, как у любого анира, может быть сколько угодно, как и у наших женщин мужчин – это вопрос личного выбора, но только пока мы свободны. А я не считал себя свободным с того дня в Гелиизене, когда встретил тебя, Ликоли.

– Но я… То есть… Та пощечина, она… – растерявшись, я глупо начала заикаться, не зная, как сказать правду без обиняков, но не вызвать вспышку ярости супруга. – Для меня она не была…

– Мы это уже прояснили, милая, – анир не рассердился, но заметно помрачнел. – Но сейчас мы ведь речь не о том ведем, как восприняла ее ты, а о том, чем она стала для меня.

Я, конечно, могла бы снова попытаться возразить, что до сих пор считаю ту ситуацию с установлением каких-то обязательств таким причудливым способом дикой, но какой смысл переливать из пустого в порожнее? Мы имеем свершившийся факт: его провокация, моя слишком несдержанная реакция на нее, в итоге – мы муж и жена. Все, чего уж о том, что уже состоялось и обратного хода не имеет, когда есть вопросы более насущные. И у меня их просто тьма.

– Если так, то позволь спросить, почему та женщина ведет себя подобным образом? Или твоя занятость очевидна только для тебя, но не для окружающих? Отчего она с таким пренебрежением отнеслась к моему статусу твоей супруги? Будто это нечто незначительное, не являющееся достойным внимания и уважения.

– Давай по порядку, Ликоли. Появления Друзы здесь я не ожидал, не хотел и ему не рад, мне, собственно, все равно, – нахмурился Бора раздраженно. – Между нами все закончено, и она об этом уж точно в курсе, просто всегда отличалась дерзким нравом и была избалована.

– А приказать ей убраться разве ты не можешь? Это потому что у вас общий ребенок? Или же дети?

Малодушненько с моей стороны. Вообще-то, все, что мне и нужно, – это получить от мужа заверение, что мой статус его законной супруги не подвержен сомнению, и забыть о существовании какой-то бывшей и уже отвергнутой. Да, как настоящая аристократка, я не должна даже вникать в остальные тонкости, будь она хоть все еще действующей. Но мы не в Гелиизене, где пропасть между мной, стоявшей перед алтарем с Бора, и этой блондинкой была бы неоспорима для всех и каждого. Жена и любовница – где я и где она. Но здесь все, похоже, по-другому, учитывая поведение этой Друзы.

– Нет, Ликоли, дело не только в том, что у нас общая дочь, – предводитель поднялся и стал стягивать безрукавку, и мне сразу же почудилось, что он что-то пытается скрыть от меня. – По нашим обычаям любая вдова и ее дети могут получить в моем доме приют, кров, пищу и все необходимое. До тех пор, пока не выберет себе нового мужчину, или же навсегда.

– Ты отвечаешь на все мои вопросы, кроме тех, что касаются моего положения. Должна ли я это понимать, что обряд перед ликом Даиг не придал мне никаких особых прав на тебя в глазах твоих соплеменников?

Бора встал в полный рост, бросил безрукавку на кресло и, тяжело вздохнув, запрокинул голову, уставившись в потолок.