Шагнув к постели, я удивленно охнула, поняв, что в самом моем сокровенном месте все мокро, и даже озадаченно потрогала, содрогнувшись снова уже от дикой чувствительности там. Столько влаги было раньше только после того, как Алмер заканчивал нашу близость.

Растерянная, с кучей непристойных вопросов в голове, забралась в постель и была просто уверена, что ни за что не усну. Но спустя недолгое время тихонько скрипнула дверь, зашуршала одежда, и под тяжестью Бора прогнулся матрас, отчего я скатилась прямо к его телу, что пылало, несмотря на то что несколько снежинок упало на мое плечо с его волос.

Я замерла, ожидая чего угодно, но он затих, не пытаясь создать между нами больше контакта, и, пригревшись, сама не заметила, как уснула

– Кресса Греймунна, могу я войти и узнать, как вы? – визгливый голос крессы Конгинды разрушил мой сон, наполненный жарой, влагой, скольжением и бесконечно приятным ощущением парения.

Но жарко мне было и наяву. Распахнув глаза, я увидела прямо перед собой подбородок мужа, покрытый золотистой короткой щетиной, и его шею, с отчетливо выступающим кадыком, и сразу же напряглась, хоть и не шелохнулась. Моя голова почему-то покоилась на мощном плече супруга, а все тело было плотно прижато к его боку, настолько горячему, что создавалось впечатление, что я прилипла к стенке сильно протопленной печки.

– Разбудила-таки, противная баба, – проворчал Бора, моментально заметивший исчезновение моей сонливости. – И что ей неймется?

– Очевидно, желает убедиться, что ты заставил меня истекать кровью на супружеском ложе, – пробормотала, не следя за словами спросонья.

– Шутишь? – удивился анир и демонстративно поднял обе руки, чтобы показать мне, что нигде не касается меня сам, соблюдая вчерашнюю договоренность. Выходит, это я почему-то подползла к нему ночью? Впрочем, он занимал столько места на кровати, что это могло выйти случайно и не было чем-то невероятным.

Вот только отстранившись и притянув к груди простынь, вдруг почувствовала себя озябшей.

– Какие уж шутки, – покачала я головой и фыркнула, косясь на дверь. – До конца жизни можно рассказывать дома, как огромный дикарь растерзал в постели невинную гелиизенскую деву, – и тут же поняла, что вылетело из моего рта и вскинула глаза на него, готовая увидеть признаки гнева. – Прости, я не…

– Прекрати, Ликоли! – остановил он меня и при этом широко улыбался, не просто глядя на меня – буквально оглаживая взглядом, отчего снова все внутри грелось. – Со мной ты не будешь выбирать и обдумывать каждое слово, иначе мы не избавимся от твоего страха и моей вспыльчивости.

– Кресса Греймунна, так могу я… – снова напомнила о себе приставучая женщина, но Бора оборвал ее на полуслове, стоило мне невольно скривиться от звука ее голоса.

– Нет! – грозно рявкнул он. – Сегодня мы не покинем эту постель и комнату, – и, приподнявшись, шепнул мне на ухо: – Воображение всегда красочнее реальных картин. Пусть убирается и сгорает от любопытства и догадок одна страшнее другой.

И без всякого предупреждения он ущипнул меня за плечо – не больно, но так неожиданно, что я испуганно вскрикнула. За дверью послышалась возня, а потом тишина, мне так и виделось, что аристократка прилипла ухом к ней.

– Мы уезжаем, кресса Греймунна, – произнесла ранняя визитерка так, будто наигранно соболезновала моей неизбежной скорой кончине. – Прощайте, дорогая!

– Прощайте, счастливого пути! – быстро отозвалась я, чем заработала еще один щипок от мужа и, ойкнув, пораженно уставилась на него. Передо мной и правда грозный предводитель аниров, заставляющий мужчин заикаться одним своим пристальным взглядом? Сейчас он, скорее напоминал шкодливого мальчишку.