– Привет!
Надо мной стоит Клык, протягивает руку. Мы здороваемся.
– Пиво будешь? – Он сует мне чуть не в нос бутылку «Клинского». В ней осталось чуть чуть.
Я мотаю головой. Клык садится, втискиваясь между мной и полной девушкой с рыжими волосами. Девушка читает Александру Маринину.
– Что это у тебя за струмент такой? – спрашивает Клык.
– Гитара.
– А, по ходу, ты говорил, что лабаешь. Забацай че‑нибудь прямо в вагоне, а?
– Ага, разогнался.
– Не, я шучу, само собой. Ну, ты, в общем понял…
Напротив сидят два тинэйджера. На них – не по размеру большие бейсбольные кепки, козырьки повернуты набок. Клык злобно глядит на них. Поезд замедляется, въезжает на станцию. Двери открываются.
– Э, вы, че это вы кепки так надели? Крутые, да?
Тинэйджеры молча смотрят на Клыка.
Я говорю ему:
– Успокойся. Что они тебе сделали?
– Ничего. Просто уроды. А с понтами, как будто не знаю кто…
– Ну и хер на них. Что, ты драку в вагоне устроишь?
– Если надо, устрою.
Домодедовская. Двери открываются. Мы выходим. Тинэйджеры остаются в вагоне, провожают глазами Клыка. Один улыбается. Клык дергается, хочет вернуться в вагон. Я хватаю его за плечи.
У стен подземного перехода стоят пустые пивные бутылки, валяются пакеты от чипсов. Навстречу идет невысокий мужик в расстегнутой рубахе, размахивает руками.
Клык останавливается.
– Не, ты глянь, какой боец, а? А если ебнуть ему пару раз, чтоб он с копыт, а? Как ты думаешь, стоит?
– Не стоит, пойдем.
Мы поднимаемся по ступенькам перехода, выходим на остановку. Я говорю:
– Пойдем пешком, поздно уже. Троллейбуса полчаса будешь ждать.
– Не, ни хера. У меня сил больше нет. Ждем «рогатого».
– Ладно, ждем.
У остановки тормозит ментовская «ГАЗель». Выходят два коротышки – мента без фуражек. В машине остаются водитель и женщина – тоже в ментовской форме.
Менты подходят к скамейке. Один лысый, второй – коротко стрижен. На скамейке сидят три тетки с баулами. Менты что‑то им говорят, тетки хватают баулы и тащат к «ГАЗели». Менты подходят к нам.
– Документы, – говорит лысый.
Я достаю из кармана свой паспорт. Лысый листает его, находит прописку, отдает мне назад. Второй глядит в паспорт Клыка. Видно, что Клык пьяный, и можно доколупаться. Но у ментов, похоже, другие задачи. Стриженый возвращает Клыку паспорт. Менты идут к «ГАЗели». К остановке подъезжает троллейбус.
Балконная дверь приоткрыта. В стеклах домов за шоссе отражается заходящее солнце. Играет «Pixies», песня «Holiday».
Я сижу за компьютером, просматриваю в Интернете объявления «музыкант ищет группу».
«Барабанщик в стиле хардкор ищет толковую группу, возраст не старше 17 лет».
«Барабанеру хоцца играть альтернативу!!! Жуть как хоцца!!»
«Басист ищет единомышленникOFF!! ОЧЕНЬ ИЩЕТ!!!»
«бАСИСИТ. Готов играть трэш – вроде kreator, slayer, exploited. Инструмент в порядке. Уровень игры средний. Ищу музыкантов от 17 лет».
«уШЛЕПАК ГИТАРАСТ ИЩЕТ ПАДОНКАФ И СЦУКОв кАЛЛЕГ»
«Басист из Москвы ищет группу. Уровень игры НЕвысокий».
Никому из них писать не хочется. Я набираю свое объявление:
«В панк – группу в Москве нужны барабанщик и басист. Уровень игры – не главное. Возраст от 20 лет. Ориентация на «Dead Kennedys», «Minor Threat», «Bad Brains» и т д.»
Мать Насти, Лариса, ставит на стол тарелку с куриным филе. Четыре куска, каждому строго по одному. Мы сидим за круглым столом в большой гостиной. Настя с родителями недавно переехали в «трешку» у Павелецкой, сделали в ней дорогой ремонт. Раньше они жили в однокомнатной, как и мы.
Настин отец наливает в бокалы красное вино.
Он говорит: