Формула счастья оказалась насколько простой, настолько сложной в исполнении. Попробуй-ка воплоти симбиоз синего чулка, брюзги и зануды.

Наряжалась я по принципу «что поскучнее», зализала для верности волосы и приготовилась критиковать да ныть. Казалось, ничто не способно меня обезоружить… Но тут перед глазами предстал Ахметов…

Вырвиглазная бейсболка. Отстойные манеры. Примитивный словарный запас. Форменный дегенерат. И всё. Заготовленная критика махом перешла в разряд комплиментов. Да у меня от одной его «Киса» внутри подгорает!

Пользуясь тем, что Амиль не видит, придирчиво рассматриваю его с ног до головы. Разве высокий лоб не признак ума? Да и глаза у него слишком цепкие, пронзительные. Моментами мне кажется, что мерзавец тоже затеял маскарад. Надо понаблюдать. Если я права, то рано или поздно он на чём-нибудь непременно проколется.

Наверное, Амиль чувствует на себе мой взгляд, потому что вдруг громко, наверняка привлекая к нам лишнее внимание, спрашивает:

— И долго этот хор мальчиков-зайчиков будет лабать?

— Конечно, — шепчу, моментально багровея лицом.

— Половину разобрать не могу. Мне становится скучно, — то ли оправдывается, то ли угрожает.

— Терпи. — Дёргаю с вызовом бровью. — Так будет всегда, мы же теперь пара.

— Ещё не передумала? — цедит тихо, наклоняясь ко мне.

— Нет, — отвечаю в тон ему.

— Ништяк. Тогда я за тобой поухаживаю. — И насыпает мне полную ладонь семечек из свёрнутой конусом программки! — Наслаждайся, Киса. Всё для тебя.

От банального и совершенно несвойственного мне желания задать мерзавцу хорошую трёпку, меня удерживает исключительно уважение к труду артистов. Без тени сомнения, на то и был расчёт.

Но не опускаться же теперь до его уровня! Перебьётся.

Плохо, что я клатч дома забыла. Так переволновалась, когда он позвонил, что чуть в домашних тапочках не выбежала. Вот куда теперь девать это добро?

Хотя…

Скашиваю глаза на соседнее кресло. Довольный своей выходкой полудурок, удачно наклоняется, чтобы затянуть шнурки на сникерсах.

Мысленно благодарю Игоря за билеты в ложу, где нас хотя бы со спины никто не видит, и быстро высыпаю семена подсолнуха в капюшон его толстовки.

Сидим. Краем глаза вижу, что Амиль достаёт телефон. К счастью, просто читает сообщение. Сам текст не разобрать, да мне и неинтересно. Важнее следить за сменой эмоций: удивление, волнение, ухмылка…

Надо же, как всполошился. Лишь бы звонить никуда не начал.

— Ну что, красавица, радуйся, — бросает мне, не поворачивая головы.

— Чему? — уточняю осторожно, уже не зная, откуда ждать подвоха.

— У меня дела нарисовались. Я сваливаю.

— Прощай. С радостью сообщу Игорю, как ты променял меня на «дела». — Рисую пальцами в воздухе кавычки. — Горевать буду жу-у-утко…

На самом деле у меня просто нет денег на обратную дорогу. Ни карточки, ни телефона — всё осталось в клатче. Но в целом ситуация мне нравится. При наихудшем раскладе вернусь пешком и расскажу слезливую историю о том, как сильно ошиблась в выборе и какой Ахметов ненадёжный кавалер. А главное, даже врать не придётся.

Он мажет по мне раздражённым взглядом, набирая ответ.

— Ладно, шантажистка. Поехали.

— Некультурно покидать зал во время действия. — Назидательно поднимаю палец вверх. — Уйдём попозже.

М-м-м… Этот сладкий скрип его зубов! Поставить бы его на мелодию будильника и каждое утро, каким бы ранним оно ни было, будет праздником.

Ахметов так резко и так близко наклоняется, что его выдох обжигает кожу.

— Ну ты и зануда, Киса!

Спасибо, я стараюсь.

— Ш-ш-ш… — Строго прижимаю палец к своим губам.