— Будьте осторожны, леди Арден, — сказала она, провожая меня до двери. — Ваш муж — могущественный человек. Но даже у самых могущественных драконов есть слепые пятна. Особенно когда дело касается того, что они считают своими незначительными причудами.

Я вернулась в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь. Руки слегка дрожали. Я подошла к кровати и развязала кожаный шнурок кошеля. На покрывало высыпались золотые монеты, тускло блеснув в свете свечи.

Я взяла одну. Она была тяжелой и холодной. Это был один из ключиков к нашей с малышом свободе.

Ночью я почти не спала. Тяжелый кожаный кошель, спрятанный под подушкой, жег холодом сквозь ткань. Золото. Настоящее, весомое доказательство того, что мой план — не просто отчаянная фантазия. Это была первая ступенька на шаткой лестнице, ведущей из этой клетки. И теперь я должна была карабкаться по ней, не позволяя себе оглядываться назад.

Утром, едва дождавшись, когда дом оживет, я направилась на кухню. Мне нужно было больше сырья. Дюжина брусков для леди Кассиан была только началом.

Повар встретил меня с уважительной улыбкой.

— Доброго утра, миледи. Снова за ингредиентами для ваших чудес?

— Да, — кивнула я, стараясь выглядеть спокойной. — Могу я взять еще немного масла инеевых ягод?

Он махнул рукой в сторону кладовой.

— Миледи, забирайте хоть весь остаток. Мне как раз донесли, что завтра утром прибудет свежая партия из горных деревень. Так что не стесняйтесь.

Это была невероятная удача. Постоянный источник моего самого ценного компонента. Я поблагодарила повара и, получив увесистый сверток, направилась к выходу, ведущему в сад.

Я уже почти дошла до тропинки, ведущей к моему сараю, когда увидела их. Дамиан и Лея стояли у кромки сада. Холодок пробежал по спине. Попадаться им на глаза сейчас, с этим свертком в руках, было бы верхом неосторожности. Я быстро шагнула за густой куст жасмина, чьи ветви надежно скрыли меня от посторонних глаз.

Лея что-то оживленно говорила, ее смех, похожий на звон колокольчиков, разносился в утренней тишине. Она жестикулировала, заглядывала Дамиану в лицо, всячески пытаясь привлечь его внимание. Но он был неподвижен, как статуя. Он молчал и смотрел не на нее, а куда-то в сторону. В сторону моего сарая. От его пристального, ничего не выражающего взгляда мне стало не по себе.

— …и леди Кассиан сказала, что у тебя безупречный вкус! Она в восторге от приема, — щебетала Лея. — И я так рада, что Кристен понемногу приходит в себя, нашла себе это увлечение… Оно так ее успокаивает.

Дамиан не ответил. Тишина затянулась, и даже Лея, кажется, почувствовала неловкость. Она замолчала, и когда заговорила снова, ее голос был уже не таким звонким. Он стал серьезнее, в нем появились вкрадчивые, осторожные нотки.

— Дамиан…

Он не пошевелился.

— А что будет… с ребенком?

Мое сердце сделало кульбит и ухнуло куда-то вниз. Я замерла, вцепившись пальцами в ветку жасмина так, что побелели костяшки. Я перестала дышать. Это был тот самый вопрос, который мучил меня с первого дня, когда я очнулась в этом теле. Вопрос, от которого зависело абсолютно все.

Я смотрела на неподвижную спину своего мужа, на то, как напряглись его плечи, и с ужасом ждала ответа.

Вопрос Леи повис в утреннем воздухе. Дамиан не двигался, продолжая смотреть вдаль. Его молчание было хуже любого ответа. Лея, очевидно, истолковала его по-своему и, не дождавшись реакции, шагнула к нему ближе.

— Я понимаю, Дамиан… — ее голос стал тихим. — Этот ребенок… он будет вечным напоминанием о ее предательстве, о том, что произошло между вами. Конечно, ты не хочешь его. Я бы тоже не хотела. Чтобы мы могли наконец…