— Стерх, ты что, не замечаешь?!

5. Глава 5

— А?
Я вскинула взгляд на очутившегося рядом алхимика, и в ту же секунду мне в нос ударил едкий запах сероводорода.
«Что происхо...»
Жидкость в колбе вспенилась со зловещим шипением. Я торопливо бросила на стол коробочку с серебром и протянула руку к вентилю горелки, чтобы погасить огонь и остановить реакцию. То же самое сделал Вингейтс, и получилось так, что наши пальцы встретились на латунном кранике.
— Ауч! — я отдёрнула кисть, как от открытого пламени. К счастью, алхимик лучше владел собой и успел перекрыть горючий газ. Огонь под колбой погас, и её содержимое почти не выплеснулось на стол.
— Это что сейчас было? — тихим и страшным голосом поинтересовался Вингейтс, и я догадалась, что он про эликсир, а не про странный ожог от прикосновения.
— Не знаю, — я смотрела преподавателю в лицо, не чувствуя за собой вины. — Я всё делала правильно.
Алхимик сжал губы в тонкую полоску и безошибочным движением взял со стола коробок с молниеносным серебром. Вытряхнул на ладонь несколько крупинок, показал мне:
— Оно окислённое, неужели незаметно?
— Ох.
Теперь и я видела, что у реактива нет характерного блеска, а некоторые крупинки вообще почернели.
— Ну ты даёшь, Стерх, — протянул Алек из противоположного угла кабинета. Он по-прежнему старался держаться от меня как можно дальше, а вот помалкивать перестал.
В этом случае — к сожалению.
— Если бы ты добавила их все, — между тем продолжил Вингейтс таким тоном, что у меня по спине пробежал холодок, — случился бы взрыв, и ближайшую седьмицу ты, вполне возможно, провела в лазарете.
Я невольно сглотнула, а алхимик безжалостно закончил:
— Мы повторяли правила безопасного обращения с молниеносным серебром в начале занятия. Чем ты слушала?
Да за кого он меня принимает? За разиню Эмму, которую постоянно поправляет Дин?
— Я проверяла реактив! — запальчиво возразила я. — Открыла коробочку, поднесла к свету — всё по инструкции!
Вингейтс насмешливо выгнул бровь:
— И?
— Серебро блестело!
Наши взгляды скрестились, и чем больше длился их безмолвный поединок, тем мрачнее становился алхимик.
— Ясно, — наконец проронил он. — Однако в любом случае дежурить сегодня тебе. Как не выполнившей задание.
Ужасно хотелось возмутиться, но я, стиснув зубы, промолчала.
Ведь, по сути, никаких доказательств, что виной всему не моя безалаберность, у меня не было.


Как обычно, Вингейтс отпустил всех раньше — всех, кроме меня, разумеется. В молчании мы отнесли наборы для лабораторной в комнатушку-лаборантскую, где я занялась мытьём пробирок, а алхимик — уборкой неиспользованных реактивов в шкаф.


Одна за одной колбы и пробирки выстраивались блестящими рядами, а я ожесточённо тёрла стекло, снова и снова проигрывая в уме неудавшуюся трансмутацию. Серебро блестело, это точно. От стола я не отходила, подменить коробочку никто не мог. Оставался вариант, что её подготовили заранее, насыпав поверх окислённого реагента нормальный. На свету реакция окисления пошла быстрее, и к тому моменту, как я стала добавлять серебро в будущий эликсир, его уже нельзя было использовать.
— Слишком сложно, — пробормотала я, отскребая последнее тёмное пятнышко на фарфоровой чашечке. Скорее всего, это какая-то случайность, бракованный коробок или что-то подобное. А мне просто не повезло.
— Скорее всего, это отдача от духа Академии.
Я обернулась на вдруг заговорившего Вингейтса:
— Отдача? За что? — и догадалась об ответе раньше, чем успела договорить. За мой удар коленом Алеку по самому драгоценному.