Ничего. Даже не собирается.

— Таков твой долг, Анна. — выдает он, но в этот раз я не могу с ним согласиться.

Я никому ничего не должна! Я не виновата, что оказалась здесь в этом теле! Почему я должна отдаваться тому, кому я как кость в горле? Тому, для кого я как гной в незаживающей ране?

— Если угодно, считай, что это твое предназначение. Боги ничего не делают напрасно.

— Предназначение? — то самое слово, которым я утешала себя, после того, как очнулась в непонятном мире без прав и голоса. Но сейчас оно меня не успокаивает. Оно меня злит.

Смахиваю с ресниц слезы и сжимаю кулачки.

— Я всегда была покорна. Всегда слушала, что говорят. Беспрекословно изучала ваши манеры и правила, чтобы не выбиваться из толпы, чтобы выжить! Но это слишком высокая для меня цена. Я ведь живая. Я человек. И пусть это тело не мое, но чувствую все я. Мне с этим жить. — выпаливаю в сердцах.

— Тише! — шипит отец и оглядывается, боясь, что мою пылкую речь услышат. — Раз учила правила, то знаешь, что против приказа короля не идут. Не согласишься по-хорошему, может быть и по-плохому. Это не та ставка, которую король может понизить или отложить. На кону слишком многое.

— Понимаю. Наследник рода королевского. Но почему нельзя просто подождать, когда мы залечим разлом? К чему эта спешка? Зачем так играть с моей жизнью?

— У короля на все есть причины. Я не в праве их раскрывать. Но поверь, он знает, что делает. Он дал королевское слово, что позаботиться о тебе. У тебя будет все, — заверяет отец, но мне сейчас не нужно это “все”.

Мне нужна моя воля, моя свобода выбора, контроль над собственной жизнью.

Я все понимаю… головой, но сердце….

— Послушай меня, Анна. Все это скоро закончится. Ты будешь в безопасности. Не глупи, не усугубляй все. Как ни как все мы в его власти.

Все мы в его власти…

Повторяю как заезженная пластинка последнюю фразу, пока высокая худощавая мадам расчесывает мои влажные волосы, готовя к судному часу. Вторая любуется платьями и выбирает парфюм.

А я будто кукла. Сядь, встань, подними руки. На моем лице расколовшаяся мертвая маска, а они будто этого не видят. Щебечут о своем, суетятся. Им плевать, что сегодня меня лишат всего. Она велят мне радоваться, ведь король никого не звал к себе в последние четыре месяца. Говорят, я особенная, но даже не понимают, насколько сейчас правы.

Я не фаворитка, я инструмент. Инструмент, после которого эти фаворитки могут появиться.

Четыре месяца. Значит, в тот момент его болезнь достигла апогея. Я думала это случилось раньше, а хворь медленно набирала обороты.

Что ж, скоро он будет здоров, а я…. я стану ненужным флаконом от использованного зелья.

— Мы принесем вам специальный отвар, — сообщают последние две девушки, что заканчивают все приготовления.

Уходят, а я пускаю взгляд к нему. Такие же звезды, как и в моем мире. Только порядки тут дикие. А мужчина, при виде которого билось сердце, спокойно может не считать с чувствами других.

Нет. Не так. Мию он бы и пальцем не тронул. Но я не она. Я всего лишь инструмент, от которого он спешит избавиться.

Наверное, так даже лучше. Не хочу его больше видеть!

— Анна, — раздается за спиной голос, но обернувшись, я вижу вовсе не дам, что ушли за отваром. Да и таким басом они не говорят.

24. Глава 23. Он никогда тебя не защищал

— Лайнел? — в удивлении смотрю на брата. — Что ты тут делаешь? Тебе сюда нельзя!

— Это тебе нельзя здесь оставаться. Пойдем со мной. Скорее. У нас не больше пяти минут. — выдает он, и только сейчас я замечаю, как он взвинчен. Как напряжен и взьерошен.