Но где-то в глубине души я понимала, что мое имя должен был узнать не какой-то прохожий или родственник Джо, а определенный человек. И этим человеком оказался тот, кого я предпочла бы избегать по неизвестным мне причинам.

Он пугал меня? Возможно.

А еще тревожил. И чудился мужчиной, который не станет терпеть капризы женщины. Сильным и беспощадным. Холодным и бессердечным. Не зря в мои уста въелась кличка «Злыдень»…

— Луиза, — медленно повторил он, и уголок его губ неожиданно дрогнул. Почти улыбнулся, но в итоге сдержался. — Александр Кристофер Донован. Рад знакомству, Луиза.

Освободив запястье, он бережно сжал мою ладонь и почти сразу отпустил.

— Кажется, я знаю, что происходит с тобой и Джоанной, — продолжил, опустившись на диван. — Давай ты расскажешь, как попала сюда, а я поделюсь возможным решением этой… проблемы.

Без понятия, что поразило меня больше: то, что он знает, как я могу вернуться домой, или то, что мне придется в первый раз поведать кому-то невеселую историю своего попадания в чужое тело. Но я не смогла отказаться. И дело, похоже, было не только в том, что я хочу поскорее убраться из этого мира, а еще и в том, что я прониклась к магистру странным доверием.

И оно в самом деле странное!

Ну кто в здравом уме будет доверять тому, кто тебя пугает?

Конечно же я.

— Я археолог, — начала с предыстории, нерешительно сев на диван, чуть поодаль от него. — Дело в том, что нашу группу отправили на раскопки в Саккару. Это Египет… В общем, неважно. Мы исследовали местность неподалеку от пирамиды Джосера…

Я была заядлым рассказчиком. Порой это докучало моим друзьям, но за эту черту меня всегда хвалил дедушка, поэтому, когда я что-то рассказывала, делала это с поразительной точностью, будто проводила раскопки в собственной памяти, аккуратно вынимая из нее нужные воспоминания. Можно было обойтись меньшим количеством слов, но я поведала Александру все в самых насыщенных красках. Он слушал так внимательно, с таким серьезным видом, что я не могла остановиться.

Я рассказала все. И как мы с группой ученых откапывали останки погребенных, и как наткнулись на сундучок в песке, и что было в этом сундучке… И то, как я, забыв о главном правиле, раскрыла его голыми руками и коснулась камня — самого красивого из всех, что я когда-либо видела. Именно с этого момента жизнь Луизы оборвалась, и я стала редкостной стервой Джоанной, дочерью графа Сан-Реми, владельца самой крупной плантации кофе во всем королевстве Дорэл-де-Тиль.

— Так ты полагаешь, все это случилось из-за камня? — когда я наконец замолкла, уточнил мужчина. Он сидел расслабленно, сложив руку на груди, а второй в задумчивости потирая щетинистый подбородок.

Облизнув сухие губы, я уверенно кивнула.

— А что ты чувствовала в этот момент? Когда нашла камень и смотрела на него, что ты чувствовала?

Вопрос был весьма неожиданным. Хмуро вглядываясь в его лицо, я пыталась понять, чем поможет ему ответ, но прочитать его было просто невозможно. Ни во взгляде, ни в движениях — ни в чем не было видно его истинных намерений. И я даже не знала, верит ли он во все, что я рассказала, или считает меня сумасшедшей, и сейчас у нас проходит этакий сеанс психотерапии.

Я знала только одно: он не отвяжется, и мне в любом случае нужно будет ответить. Да и к чему увиливать после того, как я выдала самый большой свой секрет?

— Радость. Восторг. То, что чувствую всегда, когда нахожу редкие арте…

Он внезапно оборвал меня на полуслове, резко приблизившись и ухватив за щеки. Волна шока смыла все мысли, и я впилась взглядом в мужское лицо, оказавшееся на неприлично близком расстоянии от моего.