В доме тепло, пирогами с капустой пахнет, кашей и молоком свежим. Стало быть перекусывают, пока хозяин на жизнь голодную и холодную жалуется.

Развернулась я к Изику и со всего маху пощечину выдала. Аж сама удивилась. Да, чтоб я когда в жизни на кого руку подняла! Тем более на мужчину! Ну, думаю, сейчас прибьет меня мужик. А он в ноги кинулся и завыл:

- Помилуйте, Ваше благородие! Не велите казнить! Бес попутал! Анчутка по кривой дорожке повел!

И тут жена его горшок, который из печи доставала, бросила и тоже мне в ноги:

- Деток пожалейте! Сиротами не оставьте! Милости просим!

А ребятня от этой картины тоже долго не задумываясь заревела что есть мочи в семь голосов.

Адище! Я аж опешила от такого. Да только просчитался Изик. Не ушла я от двери железной не солоно хлебавши. Никогда больше ошибки такой не допущу. Не буду слабой.

- Довольно! - гаркнула, что есть мочи. И выдернув ноги из рук старосты и его жены, на улицу вышла.

И по дорожкам расчищенным к постройкам дворовым направилась. Хотелось своими глазами увидеть, в каком состоянии хозяйство крестьянское. В первом домике амбар оказался. Бочки деревянные двухсотлитровые битком стояли, лари огромные вдоль стен. Много, еле пятачок остался у двери, чтобы войти можно было. Я в ларь, что рядом с дверью заглянула, приподняв крышку тяжеленную, а там зерно. Чуть меньше половины коробочки, в которую тонна войдет.

А в бочках, под деревянными кругляками, мука оказалась. Где грубее. Для скотины, наверное. А где и белая, высшего сорта.

В другой избушке из бревна сложенной сарай был. И там, правда, пять коров стояли и еще кто-то. Только я оттуда выскочила быстро, не успела все разглядеть. Очень уж воняло навозом.

Все этого меня еще больше разозлило. Я, значит, уже готова была последние деньги им отдать, а они практически богаче меня. Это у меня еды на несколько дней, а у них еще на три зимы хватит.

Староста, пока я по двору шарилась, за мной как хвостик бегал и подвывал что-то. Да только я его плачу не верила больше.

- Составишь мне список, чего у кого сколько в наличии. И скотины, и зерна, и муки, и овощей, и всего остального. - Приказала я, хмурясь... так хотелось по башке сволочи этой еще раз заехать, - я потом проверю. Если найду что-то неучтенное, разбираться не буду, конфискую раз не ваше. Понял?

А староста понял, что убивать я его прямо сейчас не буду, закивал, с моими словами соглашаясь.

- Да, леди Лили... сделаю леди Лили...

Мы уже уходить собрались, как снова на колени Изик рухнул и взмолился:

- Леди Лили, что значит конхи... кофси... кохискую ?

- Конфискую? - переспросила я. Староста замотал головой вверх и вниз так, будто бы хотел, чтоб голова оторвалась. Правильно. Зачем она ему? - Это значит, что все то, чего в списках не будет, себе заберу. А хозяина бывшего под суд отдам, как вора. Понял?

Изик снова старательно закивал, поясняя, мол, понял. Будет исполнено.

То-то же...

Пока ехали обратно, я думала, что даже сейчас доходов с моего поместья должно быть достаточно, чтобы его содержать. А значит надо просто проверить, куда делась та сумма, которую управляющий в качестве аренды и оброка осенью забрал. Если верну деньги, то мне на целый год хватит. И еще останется, судя по всему.

По дороге обратно мой возница, садовник-конюх, довольно ухмылялся. А я хмурилась и думала, что как-то слишком доверчиво отнеслась к экономке. Если староста почти успешно провернул обманный трюк, то и госпожа Гизелла вполне способна ввести меня в заблуждение. Где гарантия, что она не придумала про долги и недостаток продуктов? А никаких гарантий нет.