Аделина Грей

Я открыла глаза и растерянно уставилась на лорда Хаксли. Это что, сон? Ну не может же маг сжимать мои пальцы? Он ведь сам предупреждал, чтобы я держалась от него подальше! Ага, вон и взгляд какой встревоженный. И глаза потемнели еще больше, хотя, куда, казалось бы? Нет, точно, сон.

— Очнулись?

Лицо лорда Хаксли было так близко, что я могла разглядеть твердую складку губ, небольшую ямочку на упрямом подбородке, густые длинные ресницы и тонкий шрам, пересекающий висок. Ах, как же мне вдруг захотелось к нему прикоснуться! Отследить пальцами до самых волос, разгладить, стереть едва заметную светлую ниточку, и освободить от нее совершенное лицо.

— Как себя чувствуете? — Не подозревая о моих глупых мыслях, спросил лорд Хаксли.

— Хорошо. А что случилось?

Я огляделась и попыталась подняться, но меня удержала крепкая рука.

— Вы упали в обморок.

Лорд Хаксли заявил это так, словно обвинял в преступлении.

— Простите.

Я снова попыталась подняться с кресла, и снова была остановлена.

— Не дергайтесь, — буркнул маг и нахмурился.

А потом достал из кармана часы, ухватил мое запястье и замер, считая пульс. Секунды бежали одна за другой, растянувшись бесконечным маговозом, а я смотрела на сурово сведенные брови и не могла удержать пустившееся вскачь сердце.

— Джеймс.

Лорд Хаксли оторвал взгляд от циферблата и подозвал слугу.

— Милорд?

Дворецкий неслышно возник рядом. Всегда поражалась его способности передвигаться абсолютно бесшумно.

— Принеси бульон, — приказал лорд Хаксли. — И ростбиф, — добавил после короткой паузы.

— Да, милорд.

Картер исчез так же незаметно, как появился, а маг и не думал отпускать мою ладонь. Он хмурился и машинально поглаживал запястье, а у меня внутри все замирало от этих нежных прикосновений. И по венам снова бежала горячая волна. И хотелось, не отрываясь, смотреть в удивительно красивое лицо, и…

— Кому вы носите еду?

Неожиданный вопрос заставил вздрогнуть и вынырнуть из нелепых мечтаний.

— Что?

— Вы прекрасно расслышали. Ну?

— Простите, лорд Хаксли. Это больше не повторится.

— Проклятье! — Выругался маг, и его голос прозвучал на пару градусов холоднее. — Когда я задаю вопрос, я хочу услышать на него четкий ответ. Итак, попробуем еще раз — кому вы носите еду?

— Брату.

В горле пересохло, но я твердо встретила испытующий взгляд.

Лорд Хаксли молчал. Он так и не отпустил мою руку, продолжая поглаживать запястье, а меня бросало то в жар, то в холод. И мысли путались. И было одновременно и страшно, и странно хорошо. А простые прикосновения ощущались как ласка, и почему-то казалось, что мы с лордом Хаксли остались одни в целом мире, и хотелось сидеть так долго-долго. И слушать стук сердца – своего, и того, что билось под синим бархатным камзолом.

Я слышала гулкие удары — даже не спрашивайте, как, — а в глазах напротив все ярче разгоралось жаркое пламя, и меня тянуло к этому огню с непреодолимой силой. Лорд Хаксли тяжело сглотнул, подался вперед…

— Бульон и ростбиф для неры Грей, милорд.

Голос Картера прозвучал неожиданно, как летний гром, и я очнулась.

— Поставь на стол, — хрипло сказал лорд Хаксли.

Он распрямился, отошел к окну и отвернулся.

— Ешьте, нера Грей, — прозвучал очередной приказ.

И я подчинилась. Уж что-что, а одну вещь о своем начальнике я уже уяснила — лорд Хаксли не терпел возражений. Ни в каком виде. И лучше было с ним не спорить.

— Джеймс, проследи, чтобы нера Грей каждый вечер получала на кухне еду и брала ее домой, — не оборачиваясь, сказал маг, и ложка в моей руке дрогнула.

— Слушаюсь, милорд, — невозмутимо ответил дворецкий, будто в словах мага не было ничего необычного.